Рассказы. Александр Плоткин

Давайте быстрее. Сейчас он придет.

      Он снова высунул голову в дверь.

      Ригин почувствовал, что радуется тому, как взбесится завуч. Пол у него под ногами дрожал.

      – Подождите, – крикнул он. Я выйду и не буду знать, кто это сделал. Тогда я дам ему «честное слово», что не знаю. И честно не буду знать.

      – Быстро, – крикнул Кувшинов.

      Ригин выскочил в узкий коридор. Сердце у него стучало. Он отошел от двери и прислонился к стене. Лампочка в коридоре висела на такой же металлической штанге, как в классе, но была не такой яркой.

      Странно я сделал, – подумал Ригин, – наверное, теперь я всегда буду так делать.

      Виктория Регия

      Летел немыслимый снег, как лепестки пионов, и таял на плечиках черных пальто. Две рослые барышни фортепьянного класса профессора Нейгауза спускались к консерватории по Большой Никитской, и отзывалась в ответ шагам мостовая, тянулись навстречу теплые желтые окна, вспыхивала вслед мужская папироска, улица расходилась кругами, и, как соло в оркестре, слышался серьезный разговор Веры Петровны и ее подруги, разговор, в котором была радость, быстрая насмешка и обещание какого-то невозможного огромного счастья – самой себе и еще кому-то, пока неизвестно. Казалось, что жизнь идет как будто в галерее, где была еще и еще одна комната, еще много, и в каждой что-то другое, особенное, и хотелось поскорее идти дальше, пока волшебная власть – музыка не прикажет: останься здесь.

      Но потом все изменилось, сдвинулось, затрещало, сами поехали под ногами дороги, а ноги остались на месте, как будто онемели. Она торопилась закончить консерваторию, но прежня жизнь тонула, все вокруг утрачивало музыкальность, теряло знакомую гармонию и приобретало серый угрожающий звук, как будто рядом срывали со стен старые трещащие обои. Звук приближался со всех сторон, и оставалось только прислушиваться и ждать.

      Отца Веры Петровны, экономиста, профессора, арестовали ночью. Чужой человек в форме ходил везде, по всем комнатам, без разрешения, как по своим. Вера Петровна забилась в угол и старалась на него не смотреть, но не могла и все время слышала скрипящую мелодию. С тех пор, когда Вера Петровна видела человека в форме, ей хотелось убежать от него и спрятаться, и на улице она не всегда могла сдержаться и вдруг бросалась бежать от милиционера.

      После ареста отца Веру Петровну, ее мать и младшего брата Володю выслали в маленький город на Волге. И когда они по накатанному снегу подъехали к черному деревянному дому, в котором должны были теперь жить, Вера Петровна даже засмеялась, таким невозможно быстрым был переход от прежней жизни к той, которая теперь наступила.

      В этой новой жизни все было таким некрасивым, грубым, простым и жестоким, что у них не было сил ни на что, и они даже не стали распаковывать вещи, а просто доставали иногда из узлов то, что было нужно. Здесь всем приходилось добиваться с трудом одного и того же, таких простых и обычных вещей, что было до слез обидно и непонятно, кто мог устроить для людей такую невозможную жизнь и как они могли на это согласиться. Вере Петровне