Игроки и игралища (сборник). Валерий Шубинский

им мира, ставит его в зависимость от своей творческой фантазии.

      Заболоцкому подобное едва ли могло бы прийти в голову. Поэт-разночинец знал свое место в мироздании и в государстве. Хорошо знал он (как, повторим, и Мандельштам) и одическую традицию XVIII века, а потому начинает текст грамотно и по канону – с описания пейзажа.

      Есть в Грузии необычайный город.

      Там буйволы, засунув шею в ворот,

      стоят, как боги древности седой,

      склонив рога над шумною водой;

      там основанья каменные хижин

      из первобытных сложены булыжин

      и тополя, расставленные в ряд,

      подняв над миром трепетное тело,

      по-карталински медленно твердят

      о подвигах великого картвела.

      Русскую поэзию – от Пушкина и Лермонтова до Пастернака и Мандельштама – привлекала в Грузии естественная связь природы и традиционного феодального, в меру экзотического быта, но не в последнюю очередь сам ландшафт – необычное для равнинного русского жителя сочетание камня и растительности, вертикалей и горизонталей.

      И древний холм в уборе ветхих башен

      царит вверху, и город, полный сил,

      его суровым бременем украшен,

      все племена в себе соединил.

      Взойди на холм, прислушайся к дыханью

      камней и трав, и, сдерживая дрожь,

      из сердца вырвавшийся гимн существованью

      счастливый, ты невольно запоешь.

      Как широка, как сладостна долина,

      теченье рек как чисто и легко,

      как цепи гор, слагаясь воедино,

      преображенные, сияют далеко!

      Здесь центр земли…

      Заболоцкий, как известно, «не искал гармонии в природе». У Заболоцкого природа и «естественные», природные отношения между людьми, будь то любовная страсть, деторождение, товарный обмен, почти всегда порочны. Смысл цивилизации и смысл революции – в преобразовании и осмыслении этого ужасного мира, где «жук ел траву, жука жевала птица, хорек пил мозг из птичьей головы». Но есть у него несколько стихотворений, где природа предстает иной – совершенной, пребывающей в состоянии священного покоя, находящейся как бы по ту сторону грядущего преображения – или до рокового грехопадения. Таковы оба стихотворения времен ссылки – «Лесное озеро» и «Соловей». В сущности, в этих стихах запечатлен рай; рай изображен и в «Горийской симфонии».

      Поет хевсур, весь в ромбах и крестах,

      свой щит и меч повесив в Борисахо.

      Из дальних стран, из каменной избы,

      выходят сваны длинной вереницей,

      и воздух прорезает звук трубы,

      и воздух отвечает ей сторицей.

      И мы садимся около костров,

      вздымаем чашу дружеского пира,

      и «Мравалжалмиер» гремит в стране отцов —

      заздравный гимн – вождю народов мира.

      Ведь это ангельские хоры поют гимн Вседержителю! Но как соотносится «великий картвел», порожденный