Цветы мертвых. Степные легенды (сборник). Н. Русский

Даже пики были идеально выровнены.

      Незнакомому с кавалерийским делом равнение может показаться детскими забавами и ненужным занятием.

      Нет! Чтоб уметь выровняться массе в двести человек, нужно хорошо владеть лошадью и самим собой. Поднять на желаемый аллюр целую шеренгу и не потерять равнение, это и есть выездка коня.

      Шакал приказывает выехать песенникам вперед. Это доказательство того, что смотр прошел хорошо и что он доволен. Впереди эскадрон поет свои любимые «Звериаду» и «Буль-будь-буль бутылочка».

      Буль-буль-буль родимая…»

      Сотня: «Из набега удалого едут Сунженцы домой…»

      После парада отпуск в город. Поехали немногие из сотни. Денег ни у кого нет, ждут получения подъемных и прогонных после производства в офицеры.

      Прошло, наконец, желанных два года. И настал долгожданный день производства в первый офицерский чин. Каждый видел его во сне, думал о нем и, наконец, вот он – совсем близко.

      В тот год производство было в Главном лагере у палаток Преображенского полка.

      И был день Преображения Господня: 6-го августа.

      В этот день молодые люди из простых солдат преображались в офицеров, в полноправных граждан Российской Империи.

      Государь прибыл ровно в назначенный им час. И начал обход рядов училищ. Разговаривал с каждым, задавая обыденные фразы, но запоминаемые каждым на всю жизнь. Курбатов стоял на левом фланге всей выпускной группы. Даже после второразрядников.

      Государь каждому жал руку. Курбатов с волнением ждал его приближения. Думал, что Государь вспомнит о нем, узнает его и спросит что-нибудь…

      Но Государь наверно считал, что стоящий последним окончил по второму разряду, и потому, не доходя человек шесть-семь, повернул, лишь только откозырнув им.

      Он не знал, что в сотне выпускники были построены не по баллам, а по старшинству казачьих Войск, из которых Уссурийское, куда вышел Курбатов, было самым молодым и маленьким. Это был первый удар по службе в офицерских чинах для Курбатова.

      Потом стало все неинтересно. Сели на коней и пошли строем. Но кто-то крикнул:

      – Чего мы, салдупы что ли? (салдупы – исковерканное иронически слово солдат). Вали толпой! Видите и офицеры наши исчезли. Господа оф-ф-ицер-ры!

      Но как-то не хотелось расставаться с юнкерским строем. Словно что-то оборвалось и больше не вернется…

      Как долгожданное свидание с любимой теряет прелесть ожидания, так достижение ожидаемого чина сразу потеряло свою остроту.

      Ехали толпой, но механически, по приобретенной за два года привычке, шли каким-то порядком. Не умели ездить еще в беспорядке. Все чудилось, что выскочит страшный Шакал и отправит под арест.

      Но засели надолго его слова перед производством:

      – Помните, господа, что чем вы дольше будете себя чувствовать, будучи уже офицерами, юнкерами, тем вы больше выиграете.

      В училище узнали, что впредь отменяется разнообразная по Войскам форма одежды в сотне. Будет общая.

      Какая же?

      – Темно-синий