История русской литературы ХХ в. Поэзия Серебряного века: учебное пособие. Светлана Федоровна Кузьмина

планов постижения возможных смыслов как парадокс. Понятное и привычное у Гиппиус предстает как неожиданное и неизведанное. Взволнованная интонация оставляет ощущение многозначительной недоговоренности, что увеличивает «объем» художественной информации. Символизм Гиппиус распространяется на сферу личных чувств, раскрывающуюся как надличное и вневременное. Стихотворение «Нелюбовь» может проиллюстрировать эту черту поэтики:

      Как ветер мокрый, ты бьешься в ставни,

      Как ветер черный, поешь: ты мой!

      Я древний хаос, я друг твой давний,

      Твой друг единый, – открой, открой!

      <…>

      Смеется хаос, зовет безокий:

      Умрешь в оковах, – порви, порви!

      Ты знаешь счастье, ты одинокий,

      В свободе счастье – и в Нелюбви [41].

      Разделяя религиозно-философские взгляды Д. Мережковского, Гиппиус сосредоточена на вопросах взаимоотношения человека и Бога. Трансцендентное понимается как созидающее начало, как Любовь, до которой можно «достучаться».

      Смерть в ее стихах предстает как путь к воскрешению, как новое начало, грех может быть искуплен, одиночество преодолено. Декадентские мотивы отчаяния соседствуют с мотивами единения с миром и людьми.

      Октябрьский переворот Гиппиус не приняла. Ее понимание сути событий, отраженное в сборнике «Последние стихи» (1918) и дневниках, которые велись на протяжении 1917–1919 гг. («Петербургский дневник», «Черная книжка», «Серый блокнот»), отражает внутренний драматизм и борьбу идей. В 1919 г. З. Гиппиус вместе с Д. Мережковским и Д. Философовым, их секретарем, через Минск попала в Варшаву, а затем приехала в собственную квартиру в Париже. Восемь строк стихотворения «Отъезд» передают состояние перед окончательным решением покинуть родину:

      До самой смерти… Кто бы мог подумать?

      (Санки у подъезда, вечер, снег.)

      Знаю. Знаю. Но как было думать,

      Что это – до смерти? Совсем? Навек?

      Молчите, молчите, не надо надежды.

      (Вечер, ветер, снег, дома.)

      Но кто бы мог подумать, что нет надежды…

      (Санки. Вечер. Ветер. Тьма.)

      Сборник «Стихи» (1922) вышел в Берлине, итоговая и лучшая стихотворная книга «Сияния» (1938) опубликована в Париже. Г. Струве считал, что в эмиграции «поэтический источник Гиппиус не только не иссяк, но, скорее, обновился» [42]. В сборнике «Сияния» отдается предпочтение «сиянию слов», истинных и искренних (стихотворение «Сияния»), мера Истины и последние ответы на вечные вопросы – только у Бога (стихотворения «Мера» и «Быть может»), а путь человека должен быть, по мысли поэта, уподоблен пути Христа (стихотворение «Как Он»).

      Преодолеть без утешенья,

      Все пережить и все принять.

      И в сердце даже не забвенья —

      Надежды тайной не питать, —

      Но быть, как этот купол синий,

      Как он, высокий и простой,

      Склоняться любящей пустыней

      Над нераскаянной землей.

      Для сборника «Сияния» характерен христианский взгляд на историю и мученический

41

Гиппиус З.Н. Сочинения: Стихотворения. Проза. Л., 1981. С. 128.

42

Струве Г. Русская литература в изгнании. Париж – Москва, 1996. С. 101.