В поисках смысла. Борис Соколов

20 октября ожидается «выступление большевиков» в газете «Новая жизнь» появилась резкая заметка Горького, протестующего против возможного повторения июльского кровопролития. Заканчивалась она так:

      «Центральный Комитет большевиков обязан опровергнуть слухи о выступлении 20 – го, он должен сделать это, если он действительно является сильным и свободно действующим политическим органом, способным управлять массами, а не безвольной игрушкой настроений одичавшей толпы, не орудием в руках бесстыднейших авантюристов или обезумевших фанатиков.»

      («Нельзя молчать», Новая жизнь, № 156, 18 октября 1917.)

      Складывается впечатление, что Горький всё же до конца не верил, что этот самый «орган» находится в руках авантюристов.

      Нетрудно догадаться, в какую ярость пришёл Ильич от такой инвективы своего друга – писателя и, похоже, поручил дать отпор. Через два дня в газете «Рабочий путь» появился ответ с тяжёлой, ядовитой иронией, в котором Горький был заклеймён ренегатом и «дезертиром из рядов революции». Автором заметки был Сталин.

      Как известно, слухи не были ложными – сам Ленин настаивал на выступлении именно в тот день, но восстание было отложено до 25 октября. Уже после переворота Горький опубликовал в своей «Новой жизни» о творящемся в Петербурге и в Москве такие заметки, которые по силе, наблюдательности, широте, горечи и праведном гневе превосходят «Окаянные дни» Бунина! И писались – то они не скрытно, не в спрятанном дневнике, а печатались публично, под носом уже у захвативших власть большевиков. И газета его была обречена. Благо, что всемирный авторитет не позволял власти с ним расправиться. Отправили подлечиться.

      Но вот что удивительно. Не какому – нибудь там весьма подкованному классовому врагу, но прозревшему пролетарскому писателю хватило мудрости проникнуть в самую животрепещущую сердцевину трагических событий. И произошло это по одной причине.

      Ни Ленин, ни его окружение, взявшие власть над народом русским, не знали его, его нужд и несчастий, так хорошо, как знал Горький – этот бывший босяк, исходивший пешком полРоссии, – который теперь откровенно писал в «Новой жизни» об отсутствии необходимого знания у правителей.

      Из местных советов поступали письма наверх о положении дел на местах. Один из тамошних депутатов – меньшевиков писал 16 июня 1918 года:

      «Если бы вы знали, что за атмосфера жгучей ненависти всего населения окружает Советы, и не столько в центрах, сколько в провинции… ненависть бушует среди обывателей, среди мещанства, среди мелкой городской буржуазии, среди доведенного до отчаяния крестьянства и среди рабочих… наступила пора общей апатии и разочарования: ″ну вас всех, и большевиков, и меньшевиков, к чёрту со всей вашей политикой″».

      (Владлен Сироткин, «Ещё раз о ″белых пятнах″», Страницы истории, Лениздат, 1990.)

      Говоря, что Ленин не знает, чем живёт народ, – Горький был не далёк от истины. Страшно далеки они от народа – эти слова Ленина о декабристах были сильным преувеличением, ибо