Вила-1. Запах ненависти. Анна Гале

глуши.

      Когда начали сгущаться сумерки, я зачарованно смотрела, как одна за другой загораются на темнеющем небосводе крошечные точки-светлячки, как почти круглая бесплотная луна становится жёлтой, обретает плоть, покрывается морщинками. Когда ночь полностью укрыла лес прозрачной чернотой, я отвела взгляд. Пора было подумать о ночлеге. Опасно спать в лесу на земле. Кто знает, какой зверь или недобрый дух может выйти из чащи!

      Я сморгнула. Накликала! Из темноты, из-за куста ежевики блестели две точки с красным отсветом. Глаза зверя! Я затаила дыхание, прислушиваясь к своим ощущениям. Вокруг по-прежнему пахло ежевикой, пряными травами, горькой корой деревьев, свежестью ручья. Опасности я не чувствовала. Зверь не собирался нападать, он просто наблюдал за мной. В темноте было непонятно, кто это. Я видела только, что он большой, глаза зверя были на уровне моих или чуть выше.

      – Вот кто, оказывается, есть в селении, – протянул с той стороны хрипловатый голос.

      Теперь мне стало страшно. Я не чувствовала поблизости человека. Рядом был только зверь. Но кто-то же говорил?

      – Илиана! – донёсся с края леса грубый голос отца. – Где ты, маленькая дрянь?

      – Илиана! – крикливо перебил его старейшина нашего селения. – Клянусь, никто не причинит тебе зла! Отзовись!

      – Илиана! Илиана! Илиана!..

      Голоса приближались с разных сторон. Я не отводила взгляда от красноватых глаз зверя. Может, мне послышался хриплый голос?

      – Мала ещё, но дар чувствуется, – продолжил он. – Я уж думал, не осталось в наших краях таких, как ты.

      Что было дальше, я помню плохо. Кажется, я вскочила и побежала на голоса, что-то выкрикивая во всё горло. Несколько мужчин с факелами в руках и луками через плечо спешили ко мне с разных сторон. Руки старейшины не по-старчески крепко схватили меня за плечи.

      – Зверь! Он говорил, – выпалила я.

      – Заткнись, ведьмино отродье! – буркнул отец. – Бросить бы тебя тут!

      После вечерних "парочки чарок" он еле держался на ногах.

      – Перестань, Гирх, – оборвал моего отца старейшина. – Совет решил, что девочка будет жить в селении.

      Гораздо позже я поняла, почему селяне не убили меня, не изгнали и даже отправились искать ночью в лес. Засуха тем летом была страшная, а я на глазах у нескольких человек привела воду к терновому кусту.

      Наутро меня отправили к колодцу, чтобы я продолжала призывать подземные родники. Никто не смел мешать мне, и я постепенно наполнила оба колодца поселения водой, оживила поле. Каждый день на пороге появлялся кто-нибудь из селян с просьбой привести подземные родники в погибающий сад или огород. Просители приходили с подарками для отца и бабки: табаком, пёстрой вышитой шалью, башмаками, сладкими пирогами, корзиной яиц, бутылкой браги… Но для меня у селян не находилось ни подарка, ни даже доброго слова.

      Я часто ловила на себе неприязненные взоры тех, кто просил о помощи. Так смотрят на кучу навоза для удобрений: противно, воняет, но без него не обойтись. Такими