Проще убить, чем…. Александр Евгеньевич Режабек

вдруг вообще обрадовалась и почти крикнула:

      – Ты просто кретин. Неужели я бы поверила, что твоя девушка стервозная уродина? Неужели ты думаешь, что я рассчитываю на папины капиталы, а не на саму себя? Неужели ты действительно считаешь меня наивной девчонкой, полагающей, что молодой интересный мужчина не может иметь другую женщину, не посоветовавшись со мной или моим папой? Поверь, мне стало бы намного более мерзко, если бы ты на самом деле стал поливать свою Марию. Но ты этого не сделал, и слава богу. Как и не сделал еще одну вещь…

      Не скрою, меня речь Нины сильно запутала. После своего короткого спича я не исключал, что меня погонят из этого дома поганой метлой и нажалуются еще потом Олигарху, а она вроде клонила к чему-то другому. И я уцепился за ее последнюю фразу.

      – Так что же я не сделал?

      Нина грустно улыбнулась.

      – Ты не сказал то, что я больше всего по-женски боялась услышать. Не сказал, что ты просто ее любишь.

      Она подошла ко мне совсем близко. Я чувствовал касание подола ее платьица. Она беззащитно и требовательно смотрела на меня.

      – Повторяй за мной, – приказала Нина. – Мария – самая прекрасная женщина на свете.

      – Мария – самая прекрасная женщина на свете, – повторил я.

      – И я ее люблю, – четко выговорила Нина.

      – И я… – начал было я и запнулся. Я не сумел продолжить.

      Нина довольно долго ждала продолжения, а потом снова улыбнулась.

      – Я же говорила, что ты – дурачок, – и она легонько, как в тот раз, поцеловала меня в губы. – Пойдем обратно за стол, пора выпить теткиной настойки.

      Ночь я провел в ее постели. Хотя, наверно, все-таки в теткиной. Стыдно признаваться, но я поначалу трусил. Боялся близости с Ниной. Я вообще страшусь первого контакта с новой женщиной. Не люблю разочарований. И не хочу быть просто придатком раздираемого желанием причинного места. Для удовлетворения его потребностей достаточно обыкновенных шлюх. А мне нравится, когда женщине нравится. Когда она пользуется мной так же, как я пользуюсь ей. А для этого ей просто надо быть естественной. Мне неприятно ощущение, что партнерша «отматывает» или старается как лучше. С Нинкой же оказалось на удивление легко. В ней не было излишнего жеманства, она не изображала из себя гимназистку и не заставляла меня возиться с ее лифчиком. Она просто каким-то непонятным образом растворилась во мне. Не буду врать, я невольно сравнивал ее с Машкой, но та была совершенно другой. Такой же прекрасной, но другой. Агрессором, доводящим тебя до исступления. Именно с ней я иногда понимал, что плетка тоже может быть предметом эротических игр, хотя ко всем этим кожано-рокеровским атрибутам из секс-шопов относился с юмором. А Нина не была агрессивной, она напоминала чистый озорной ручеек на пути усталого путника, чьи струйки нежно ласкали и утоляли жажду. Видите, меня довели-таки до состояния поэтических образов.

      Я, понятное дело, проснулся невыспавшимся, но довольным. Скоро надо было двигать на работу, и Нинка затеяла готовить мне завтрак. Но я отказался. И попросил только