Голос рода. Галина Гончарова

вина. Женщина глотала и размышляла.

      «Имя я назвала верно. Я… Алаис ее помнит».

      Много чего помнит. И как Алита хлестала девушку по щекам за плохо выглаженное белье, и как требовала сидеть с ней ночами и читать вслух – «Спать? Слугам спать не полагается!» – и как приказывала пороть за промахи…

      Алаис со служанкой не пересекалась, ничего у той не просила, не помогала, но и не мешала. А что сейчас?

      – Тьер сказал, чтобы ему доложили, как только вы очнетесь.

      – Вот ты сходи и доложи.

      – Тьерина! Вы… я… я не пойду!

      – Сходи, сходи, – попросила Таня. – Скажи, что кризис миновал, жить я буду. Глядишь, и награду за это получишь.

      – Он же… зверь! Страшный!

      Показалось Тане или в голосе служанки сквозили какие-то неприятные нотки? А и то верно…

      Вот чужие люди, враги, захватывают замок, а Тарла осталась жива, здорова – пара изнасилований в этом времени вообще не в зачет, так, разминка перед обедом, – и служит победителям? Да ее еще и к прежней хозяйке допустили? Пусть Алиты нет, но Алаис-то в перспективе – герцогиня?

      Ой неспроста.

      Механизм самосохранения, выработанный за годы работы юристом в администрации области, включился незамедлительно.

      «Не позволять ни о ком говорить плохо в твоем присутствии! Обязательно донесут!»

      – А вот так о своем новом господине говорить не следует. Я ведь правильно понимаю, Ант Таламир теперь герцог Карнавон?

      – Тьерина, он сказал, что король пожаловал ему эти земли.

      – Вот видишь? Услышит кто – головы лишишься.

      – Но вы-то…

      – А что я? Я жива только его милостью, и хорошо бы тебе о том не забывать. Иди, докладывай! – Таня попыталась рявкнуть, но получилось плоховато. Так, между сипением и шипением.

      Служанку как метлой смахнуло, а сама Таня вытянулась на кровати.

      «Так, подруга, что мы имеем? Бред это или реальность и фэнтези, которое любила племяшка Машка, а жить здесь надо всерьез. Даже если меня будут убивать в бреду, я могу помереть в реале. Допустим, в бреду меня сожгут или повесят, а в реале от шока сердце остановится. Очень даже спокойно, слышала я о таких медицинских фактах. Так что до смерти не допускаем. Опять же, пусть это бред, но приятнее ж видеть себя на шелковых подушках и лопать халву, чем сидеть в подвале с крысами?

      Тем более что ощущения вполне реальны. Мутит, горло болит, голова разламывается, все тело по ощущениям потное, липкое и вонючее…

      Так что относимся ко всему серьезно, даже если это бред.

      А если не бред – тогда тем более. Прогадить одну жизнь и сделать то же самое со второй? Тогда, подруга, ты будешь заслуживать даже не ада. Такую висло-ухую ослицу и оттуда выпихнут. И поделом».

      На этом месте мысли оборвались, потому что явился Ант Таламир. За его спиной маячила Тарла, и Таня… нет, уже Алаис, поняла, что угадала. Либо девица на него работает за деньги, либо по идейным соображениям. Или соединяет два в одном – в любом случае друзей у нее нет. Если бы Алаис сейчас начала умолять Тарлу о молчании или говорить что-то плохое о Таламире…

      Вторая жизнь закончилась бы, не успев начаться.

      Но