Точка доступа. Владимир Вайс

раннее утро, ко мне подошел старлей и отправил к машине полковника, мол, ты сегодня работаешь на него, что скажет, то и делай. Сели мы в машину и поехали. Подъехали к реке, по-моему, называется Тымь, это в центральной части Сахалина. На лугу уже стояло 4 войсковых «уазика» и 1 «газон». Из каждого «УАЗа» вылезло по одному полковнику и одному солдатику. С нами получилось 5 полковников и 5 солдатиков. Полковники взяли топоры, из молодых березок вырубили себе большие дубины. Полковник Родченко сказал нам: «Мы встанем выше по течению и будем глушить рыбу калатухами, а вы становитесь ниже по течению, ловите рыбу и выбрасывайте ее на берег». Если честно, я был в шоке, когда, зайдя по пояс в воду, почувствовал, как об мои ноги под водой бьётся рыба, и эта рыба была от одного до двух килограммов, сами можете представить себе, как тяжело устоять при таком напоре! В общем, за час у нас уже был полный кузов «газона» горбуши. Что только не делали повара из нее в части! А вечером полковники собрались в штабе, позвали нас – пятерых солдатиков – и угостили свежесоленой красной икрой с водочкой, тогда для меня это было более значимо, чем получить значок отличника Советской Армии!

      Чем больше всего поразила меня сахалинская природа, так это своей настойчивой мощью, своим рвением к жизни; там растут такие растения, каких уже и нет в остальных местах. Говорят, в северной части острова есть папоротники с человеческий рост, которые были при динозаврах.

      Кстати, рыба там без паразитов, не то что в материковых реках. Кто бы что здесь ни говорил о том, что енисейская рыба не болеет опистрохозом, – заведующая отделением гастроэнтерологии жестко заверила однажды, что вся рыба заражена и даже форель, выращиваемая в Енисее, может быть больной, хотя научно последнее и не подтверждено. Рыба – это деньги, а они, как известно, не пахнут, да и паразитов найти – целая проблема.

      Я закончил.

      – Хорошо, тогда ставьте чайник, и буду рассказывать я, – сказал Геннадий Викторович.

      1988

      Чайник вскипел. Кружки парили, а пакетики азербайджанского чай мирно заваривались в крутом кипятке.

      – Интересно, чай мы будем пить азербайджанский, а историю слушать про Армению, – сказал Г.В.

      Так вот… Одна тысяча девятьсот восемьдесят восьмой год, вовсю свирепствовала перестройка, а я служил в танковой части города Ленинакан, ныне Гюмри. На тот момент мне было 23 года, и я только-только окончил Свердловский технический университет по специальности «Электрические машины и аппараты».

      Хорошее образование, а также вера в идеалы социализма – а в них я верю и до сих пор, – дали мне возможность наделить мою службу светлыми идеалами и верой в честь и доблесть Советской армии (тогда она была).

      Ничто не предвещало грядущих перемен, хотя напряжение между Армянской и Азербайджанской ССР нарастало на общей границе.

      Армейская жизнь тянулась монотонно, караулы сменялись учениями,