Тепло его объятий. Вета Сашина

заняли позицию на вершине склона. Лыжников было пока что не очень много, но все же пришлось немного подождать своей очереди. И вот наконец настал момент, когда Римма, помахав Глебу рукой в перчатке, оттолкнулась палками и заскользила вниз по склону. В ярких лучах солнца разлетались бриллиантовые снежинки, переливающиеся всеми цветами радуги. Улыбаясь от восторга, Римма уверенно набирала скорость, как птица высоту. В этот момент она чувствовала такую свободу, что хотелось кричать, или петь, или то и другое сразу.

      Выписывая петли и закладывая виражи, Римма наслаждалась хрустом снега под чуткими к малейшему наклону лыжами. На фоне белоснежного полотна фигуры других лыжников казались очень яркими, почти игрушечными. Заснеженные ели издали следили за ними, словно молчаливые исполины. И тени на фоне невыносимой белизны были такими же ярко-голубыми, как сказочное альпийское небо.

      Когда трасса закончилась, Римма резко затормозила и, развернувшись, нашла взглядом Глеба. Он находился примерно на середине спуска, прорезанного множеством параллельных и пересекающихся линий. Даже издали было видно, как он напряжен, как сложно ему удерживать равновесие и направлять своевольные лыжи в нужную сторону. Глядя на его неуклюжие движения, Римма невольно хихикнула. Ее сердце наполнилось нежностью, граничащей с жалостью, как будто она следила за неловким, но ужасно симпатичным медвежонком.

      Глеб наконец поравнялся с Риммой и старательно затормозил, чуть не усевшись при этом на снег, но устоял, сдвинул очки на лоб и вымученно улыбнулся.

      – Ну как я смотрелся? – поинтересовался он. – Жалкое было зрелище?

      – Что за глупости? – искренне возмутилась Римма, совершенно забыв о своих недавних впечатлениях. – Ты отлично держишься. – Она сделала шаг к фуникулерам, возвращающим лыжников к началу трассы. – Сейчас мы поднимемся, и я не сомневаюсь, что во второй раз ты съедешь намного увереннее.

      – Риммочка, я на сегодня пас. – Глеб виновато покачал головой. – Перелет, другой климат… Я устал, любимая.

      – Так не годится! – Если бы не лыжи, Римма топнула бы ногой. – Мы же приехали сюда, чтобы кататься!

      – Я тебя здесь подожду. – Глеб кивнул в сторону множества деревянных домиков с заманчивыми вывесками. – Глинтвейна выпью. Говорят, он здесь очень вкусный.

      – Господи! – Римма раздраженно передернула плечами. – Какой же ты зануда.

      – Я просто устал немного. А ты катайся, если хочешь. Только осторожнее, ладно?

      Она молча направилась к веренице кабинок, ползущих к вершине, забралась в одну из них и поехала вверх. Глеб смотрел ей вслед, пока она не превратилась в крохотное пятнышко, после чего пожал плечами и отправился в кафе.

      Пока Римма поднималась наверх, ее мысли, словно злые осы, кружились вокруг идеи, что причина внезапной усталости Глеба кроется в его возрасте.

      «Был бы он моложе хотя бы лет на пять, он бы сейчас поднимался со мной, – думала она. – И хорошо бы еще сбросить килограммов десять, вместо того