Овация дождя. Стихи. Владимир Георгиевич Мусатов

с ним был этот мастер.

      Мячик

      Скачет мячик, как попало,

      От ударов влево – вправо.

      Он летает, как Икар,

      Посильней приняв удар.

      В небо рвётся, одинок,

      Получив мощней пинок.

      Бьют и бьют наперебой,

      В одиночку и толпой.

      А ему того и надо —

      Скачет мячик до упада…

      Эх, пустой, надутый мяч,

      Не один ты мчишься вскачь:

      Всяк бескрылый и бесправный

      Ждёт ударов слева – справа

      И, гордясь, под облака

      Не взлетает без пинка.

      Маленькие люди

      В мире денег лишние

      Маленькие люди —

      Родины не слышные

      Праведные судьи.

      Честности и верности

      Преданы, как дети,

      Ждём от каждой светлости

      Прав на этом свете.

      Только светлость дрянная

      Кличет так же быдлом,

      Как звалась дворянами

      Чернь в краю забытом.

      Но железо – тоже мы,

      Если станет туго

      Родине восторженной

      От Курил до Буга.

      А ещё мы – зарево

      Русского пожара,

      Со времён хазаровых

      В грозах божья кара.

      Маленькие люди мы,

      Простенькие лица,

      А с врагами лютыми

      Только нам и биться.

      Коренная песня

      Коренная песня во весь голос,

      Да ещё на много голосов —

      Словно на осколки раскололась

      Синева над золотом лесов.

      Знать, могла родиться эта сила,

      Открывая дали впереди,

      В том краю, где пело и любило

      Сердце раскалённое в груди.

      Запоют, да весело запляшут,

      Да ещё враспев, по круговой…

      Разве можно эту песню нашу

      Променять на визги, рёв и вой!

      Читая Есенина

      Это из детства нахлынуло вдруг,

      Как мерцанье далёких светил —

      Вечер. Нас мало. Читает друг:

      «В сердце ландыши вспыхнувших сил».

      Всем нам близка стихотворная новь,

      Где на море веет вечерний бриз.

      – Миша, а что-нибудь про любовь? —

      И я чуть не плачу от «синих брызг».

      Верил, тетрадке такой нет цены,

      Только истёрта, а переплёт хил.

      – Это Сергей Есенин, пацаны, —

      Закончив читать, сказал Михаил.

      Знал он ещё, что уже много лет

      После повешения своего

      У властей не в чести этот поэт,

      – А поэт он, – сказал Михаил, – во!

      Мы жили детьми из простых семей,

      И не было многих книг под рукой,

      Но как я хотел, с каждым годом сильней,

      Пленяться есенинской строкой.

      В памяти с детства остался тот след

      Правдой выстраданной, большой —

      Быть – поэту, если чуден поэт

      Русским сердцем и русской душой.

      Поэты великой эпохи

      Читаю