От судьбы не убежишь. Татьяна Вебер

не вычурный, не пафосный,

      не гламурный – занятный…

      Сколько же всего в тебе понамешано…

      целые цивилизации уже открытые кем-то ранее

      и благополучно существовавшие тысячелетия до нас,

      без нас…   сиюминутно выдуманные тобой, заманчивые

      и одновременно  пугающие потусторонние миры…

      пьянящие мелочи, такие ощутимые и узнаваемые

      на ощупь, на слух, на вкус…

      Мелочи… всё состоит из мелочей… из этой назойливой

      мошкары, любительницы приложиться к коктейлю

      повседневности, к нежным венкам зарниц на запястьях

      горизонта. Вот и ты, мой  седеющий мальчик, пей меня…

      пей, как парное молоко… как «вино из одуванчиков» —

      летнее, солнечное, ветреное… положи голову мне

      на грудь, будь как дома…  как в своём лучшем

      волшебном сне, который пробудившись забудешь…

      но ещё долго будет преследовать янтарное послевкусие

      литоринового моря…  детская улыбка, омытая слезой…

      Медленно, медленно крылья сон  расправляет.

      Ритмы уравновешены – альфа…  бета…

      На запястье бабочки тень  мерцает

      Греты.

      Сотни пёстреньких кукушат

      У тебя метражи, чертежи.

      У меня миражи, миражи…

      Луи  Армстронг…  Дассен…  Кенни Джи.

      Я лечу над гнездом… Я во ржи…

      Ты мобилен, практичен, умён.

      У меня в голове сто имён…

      Сто неродственных именин.

      Двести глаз, ни один не любим

      Кем-то близким, родным. Родных

      Не случилось пока у них.

      Их в угаре, в чаду, на бегу,

      Словно яблоки на снегу.

      Отсекли с пуповиной кров.

      Сто сердечек и сто вихров.

      Сотни сжатых в тоске кулачков.

      Сотни спёкшихся мозжечков.

      У тебя метражи, чертежи.

      У меня миражи… миражи…

      В голове сиротливо молчат

      Сотни пёстреньких кукушат.

      Пуля тихо поёт

           Пуля тихо поёт: – «Усни…»

      Поцелуем впиваясь в плечо.

           И  целуя  купюры, мясник

      Напевает: – «Ещё! Ещё

      Пищу пороху и ножу!

      Вот растерзанный, выноси!

      Не дрожу и не дорожу,

           их, сермяжных, полно на Руси.

           А у них и плечей, и ртов,

           тихих воинов шахматных – рать,

           в тараканьей тьме городов,

           что на картах не отыскать».

           А у нас поцелуи сладки,

           Мир не делится. Мир  ничей.

           И  впиваются  ноготки

      в пантеоны  нагих плечей.

      Мышь

           Всё опять так нескладно вышло —

           потоптались и… разбежались.

           Ты в берлогу залёг. Я, мышью,

           юркну в норку, меня заждАлись…

           Стану грызть мышатам орешки,

           щёлкать семечки, шлёпать попы,

           развлекать, сочиняя потешки

           И… с ума сходить от икоты.

      тот самый