Тень с человеческим лицом. Александр Корулин

фонтаны щедро оросили стены и пол обители. Ни одно оружие так и не покинуло ножен…

      С трудом удерживаемые на этом свете лишь верой в милость Богинь дларрги с парализовавшим их тела ужасом смотрели, как Мортем вонзил клыки в голову ящера, услышали, как сочно треснул череп, а в горло зверя хлынули кровь и мозги. Успевший сделать полшага в попытке бегства другой змей даже не вскрикнул, когда огромная лапа вонзилась в его живот, повернула в воздухе чешуйчатое тело. Вверх взметнулся последний фонтан крови, чьи щедрые ручьи хлынули в распахнутую пасть Мортема. Он стоял, как Бог Смерти, посреди луж крови и разорванных ужасающих трупов, с неугасающим пламенем убийства в багровых зрачках…

      * * * * *

      Незаметно для самого себя Гхолал вдруг вновь обрел власть над своим разумом и мыслями. Мгновенные сильнейшие желания узнать, где находиться и как попал сюда, не увенчались успехом – взгляд, в отличие от мыслей, был словно закован в невидимый туннель, в конце которого неслась, как бешенная горная река, жизнь чудовищного зверя, именуемым Мортемом…

      Способен был видеть сразу несколько картин, словно сидел перед расставленными на столе мониторами. Зрел ужасающую бойню в обители, кожей чувствовал последние толчки вытекающей крови из порванных жил. Одновременно смотрел на растущее подобно лавине напряжение окруживших здание ящеров. Нервные подергивания, бегающие глаза, меняющийся по несколько раз в секунду цвет чешуи – Гхолал словно был каждым из них одновременно. Ощущал лед их крови, тяжесть всех до единой чешуйки и грузность металлических доспехов, а еще страх. Чувство, не привычное для самых сильных и бесстрашных существ этого мира, самих ящеров вводило в шок, подавляло волю, вышвыривало с ровной дороги спокойствия и уверенности. Этот новый враг, невидимый, но от этого не менее серьезный, отвлекал от первостепенной опасности, что вот-вот должна явиться из зловещей пасти…

      Передние ряды дрогнули, когда на ступени гигантской лестницы начали выползать их собратья: с оторванными руками и ногами, с волочащимися за ними кишками. Никто уже не кричал – лишь перекошенные от невыносимой боли лица, дергающиеся губы с кровавой пеной. Ползли в отчаянной попытке избежать мучительной смерти, как можно дальше от ужасного воплощения кровожадной ненависти.

      * * * * *

      Один из дларргов, спустя несколько мгновений после начала пиршества смерти, пополз к выходу. Скользил в крови и раздавленных внутренностях, трясущимися руками отодвигал со своей дороги куски тел, прокушенные и вырванные из шей головы, клочки кожи… Когда рискнул поднять голову и узнать, сколько еще до спасения, услышал приближающийся грохот. Сердце оборвалось, ужас затмил глаза…

      В залитое кровью и заваленное изуродованными трупами помещение врывались ящеры: свежие, полные силы и желания мстить. Валяющегося у входа дларрга, растоптали, как муху, ринулись на радостно взревевшего зверя.