Полет на Плутон. Катя Саргаева

к себе, что мне стало больно.

      – Ты меня раздавишь, – тихо сказала я.

      Меня никогда вот так никто не обнимал, и я вдруг поняла, что мне не хочется что бы он меня отпускал, пусть даже и больно.

      – А мама точно разрешит нам дружить?

      – Точно. Моему слову можешь верить, я же грузин.

      – А почему грузинам можно верить?

      – Не знаю, просто мы другой народ. Даже если бы я не был грузином, знай, тебя я никогда не обману, я тебе обещаю.

      И он никогда меня не обманывал.

      Мама уехала куда-то на целый день, и весь его мы провели с Вахтангом вместе. Был конец августа, и мы ездили на Тбилисское водохранилище. Оно было таким огромным и мне показалось, что это море. Но Вахтанг сказал, что это не море, но оно тут недалеко, и он обязательно свозит меня туда как-нибудь на выходные, пока не холодно. С нами был его друг Давид, он называл Вахтанга Жорой, и тогда он для меня навсегда превратился в Гогу. Он был не против, и больше я никогда не называла его Вахтангом.

      Гога с Давидом жарили шашлыки и пили коньяк, пили правда совсем немного, как говорил Давид – для аппетита. Гога учил меня плавать, и сказал, что не повезет меня на море пока я не научусь.

      – Тем, кто не умеет плавать на море делать нечего.

      – Если не плавать, то хотя бы на пальмы посмотреть можно?

      – Ты никогда не видела пальм, дэдико?1

      – Нет. Зато я видела пихту в Якутии! Она такая высокая, что врезается прямо в облако!

      – Мой бедный малыш, мы прямо на этих выходных поедем на море!

      – Я же еще не научилась плавать. И мама не разрешит, – сказала я надув губы.

      – Она тебе хоть что-то разрешает? – спросил Давид.

      Я посмотрела на него с недоверием, с ним ведь мама не спит, а значит и дружить с ним нельзя. Надо помалкивать.

      Когда солнце село мы вернулись домой. Мамы еще не было.

      – Чем займемся, дэ? – спросил меня Гога.

      – Не знаю. За соседями подсматривать не надо, эту муку в мешочки тоже рассыпать не надо. Можно сидеть и смотреть в окно, а можно смотреть телевизор, правда здесь телевизор не говорит по-русски, а в окне очень красиво. Здесь такие необычные дома!

      Гога засмеялся и сказал, что надо подключить кабельное, чтобы телевизор говорил по-русски. У меня был диск с любимым фильмом «Москва слезам не верит» и мы смотрели его. Гога усадил меня к себе на колени, и я смирно сидела, хотя мне было не очень удобно. Гога был худой и костлявый, при этом очень высокий, и очень волосатый, я никогда раньше не видела таких мохнатых людей. Он говорил, что настоящий мужик должен быть волосатый, все грузины такие. Я знала фильм наизусть, и потому почти не смотрела его. Мне было хорошо, хоть и не очень удобно, просто сидеть на коленях у костлявого Гоги, уткнувшись щекой в его мохнатую грудь, от которой пахло костром.

      – Мне можно дружить с Гогой? – спросила я маму, когда та вернулась.

      – С каким еще Гогой? С Вахтангом что ли? Ааа, он же Гога, он же Жора,

1

Дэдико или просто дэ – ласковое обращение к детям, или людям младшего поколения в Грузии.