Виктория Света. Марина Зосимкина

своей болтливой откровенности она не станет.

      Жаль, что не пересекутся. Но она не стала предлагать Герману набрать номер ее сотового. Казалось бы: чего проще? Так все делают, и она так неоднократно делала, познакомившись с кем-нибудь симпатичным на клубной вечеринке. А тут не захотела. Что ли вжилась в образ девушки строгих правил?

      Прощаясь, ее новый знакомый произнес:

      – Я освобожусь в семнадцать тридцать. Давайте, Светлана, мы с вами встретимся часиков в шесть. Я не очень понял, как нужно обжигать глину, чтобы она не растрескалась. И переоденьтесь во что-нибудь попроще. У вас, кажется, трикотажные брюки имеются? Я тоже, наконец, скину с себя этот «кожух». Станем бегать по пляжу и орать дурными голосами. Когда набегаемся, пойдем в закусочную хавать чебуреки и пить пиво из одноразовой посуды. Вот таким нехитрым способом мы вашего жениха и отпугнем, это с гарантией. Если, конечно, вам не будет скучно провести вечер с простым водителем.

      И они встретились, и валяли дурака, и болтали о всякой ерунде. Поздним вечером Герман проводил ее до двухэтажного отеля, где девчонки снимали апартаменты. Легонько коснувшись губами уголка ее губ, пожелал «мисс» спокойной ночи и исчез, растворился в желтых фонарных сумерках. А Светкино сердце колотилось так бешено, что, казалось, вышибет сейчас пару-тройку ребер и птицей вырвется наружу. Забавно…

      Домой, в Москву, она приехала раньше намеченного срока, и не поездом, а автомобилем. Компаньонок предупреждать не стала, слиняв из номера по-тихому, а с дороги отправила Ларке месседж, чтобы девки особо не волновались. Новый знакомый, который все еще был для нее шофёром важного перца, предложил Светке место в машине босса, поскольку тот решил вернуться в столицу авиарейсом.

      Она скушала это нелепое вранье не поморщившись. И ей было плевать – шофер, не шофер… Она влюбилась. Не знала только, как ему сказать об этом. Потому что сказать очень хотелось. Эта новость не желала существовать втайне, не давала покоя и требовала огласки.

      От излияний Светку удерживало лишь то, что она понятия не имела, какие у Германа на нее планы. Может, нету у него планов. Может, довезет ее до дома и распрощается. Потому что никакой недвусмысленной конкретики между ними не произошло, как ни странно. Лишь дружеский треп и ребячливое веселье, не считая ежевечерних легких поцелуев на прощание, которые тоже можно расценивать как дружеские. Или даже братские. А значит, она со своим неуместным «люблю» рискует застыть густо оплеванной на тротуаре возле собственного подъезда.

      – А скажи, пожалуйста, Света, – вытаскивая из багажника ее колесный чемодан, произнес Герман. – В продолжение разговора о пожилом промышленнике. А могла бы ты выйти замуж за небогатого? По твоим меркам, конечно. За хозяина сапожной мастерской? Или чьего-то личного водителя, к примеру? Чисто гипотетически.

      Вопрос Светика ошарашил. Замуж… Перед ее мысленным взором проплыла череда размытых образов. Сашка, Лешка, Антон, Илья – кто-то из них