Я, Дикая Дика. Первый женский панк-роман. Яна Гецеу

неглядя майку, джинсы, балахон, косуху. Подумала, и ещё подкрасила глаза – вдруг внимание обратит, а в ночном освещении небрежно растушеванная черная подводка очень эффектно оттеняет мои тёмные глаза. Подошла к двери, но вспомнила про незакрытый балкон. Как там на улице с погодой? Октябрь… Хоть и неприлично тёплый – бабье лето никак не хочет покидать землю! Выглянула – вот он, Ветер, сидит на лавочке, не курит и смотрит под ноги, сгорбившись, как больной. А погода – дрянь. Мелкий какой-то сквозняк, и сыровато. Чтож, вернулась, под балахон натянула водолазку, подумав у шкафа влезла в колготки, запихнула в торбу носки для себя и заныканые папины – для Ветра. Туда же сигареты и коньяк во фляжке. Косуху бросила на кресло. Одела старое длинное пальто.

      Я уже держала на весу ботинок-«гад», когда мамин голос из-за приоткрытой двери заставил вздрогнуть:

      – Ивана, ты спишь? Завтра в универ, не забывай!

      – Да-да, мам, сплю конечно! – сказала я сонным голоском.

      – Дверь прикрой нашу, чтоб кошка не лазила! – ответила она, успокаиваясь.

      Я прикрыла. Замерла, постояла. Перевела дух. Всё. Ухожу. Утром она всё поймет, как всегда. Потом накажет. Потом.

      – Привет, любовник! – хотела его обнять, но он отвернулся недовольно. Ага, знаю, перед Гдетыгдеты стыдно! А нахрена тогда со мной трахаться!! Это совесть позволяет? Да я не в обиде. Села рядом.

      – Ну, что скажешь? – надоело молчать.

      – Что? – таким тоном, будто всё само собой, так и надо, а я спрашиваю не в тему.

      – А, ну да! – киваю, делов-то!

      – Может, потрахаемся?

      Он качает головой не глядя на меня. Хе, да я и не хотела!

      – Чё подарили?

      – Когда? – черед издеваться мне.

      – Никогда. На днюху, конечно!

      – О-о, не описать!

      Блин-н-н, мне зудит его поцеловать, я ведь постоянно хочу его! Его запах, звук его голоса, тихие жесты, тонкие пальцы… А он… Эх! Убить чтоль, Гдеты? Да что ж тогда делать? Не смогу я с ним быть, владеть полноправно – тяжко!

      Опять все эти его штучки – встал и пошёл молча.

      – Куда? – выравнивая шаг под него, беру за руку. Несносный человек, если не знать, можно очень сильно обидеться, подумав, что он так отшивает. Но я знаю уже слишком хорошо, что он псих, и не принимаю на свой счет. Понять его нельзя, можно лишь принимать либо нет.

      – Ко мне.

      Пожимаю плечами. А говорил – не хочет. Ну и в пень.

      – Да! – хватаю визжащую мобилу – папа.

      – Иванка, ты где?!!

      – Я? … Э-э… на улице! С Ветром.

      – Чего? А почему не дома? Где? Далеко ушла, нет? Я сейчас приду – убью!

      – Ага, пап, спасибо! Я утром в универ, не волнуйтесь, чё как в первый раз!

      – Иванка!! Ива! – чё-то ещё, я не слушаю. Да всё то же самое.

      – Хе-хе, уже потеряли! Пошли отсюда скорей. Сейчас папа выйдет!

      Оглянулась – окошко светится. Помахала на прощание – ведь по-честному, не знаю, когда вернусь! Сволочь