Цветы лотоса в грязном пруду. Александр Ушаков

знамением.

      – Спаси вас Господь! – запричитал он. – Спаси вас Господь!

      – Хорошо бы, если спас! – только и сказал Палаван, покидая ротонду.

      До встречи оставалось двадцать минут. Не имея ни малейшего желания томиться под палящими лучами солнца, Палаван направился в кафе.

      Усевшись в углу зала, инспектор заказал любимый им балут[14], овощи и банановые лепешки…

      Папаша Хосе появился в кафе точно в назначенное время. Медленно, словно нехотя переставляя свои короткие ноги, он приблизился к столу, за которым сидел инспектор.

      – Что будете пить, папаша Хосе? – улыбнулся Палаван.

      – Виски, – равнодушно ответил тот.

      Палаван налил два бокала.

      – За что? – поднял он свой стакан.

      Папаша Хосе безразлично пожал плечами.

      – В таком случае за взаимопонимание! – поднес к губам виски Палаван.

      Выпив виски, папаша Хосе вытащил из кармана куртки сигарету. Сделав несколько глубоких затяжек, он наконец взглянул на инспектора, как бы приглашая его переходить к делу.

      – Как вы понимаете, папаша Хосе, – произнес Палаван, – я приехал сюда из Манилы не только для того, чтобы полюбоваться крестом Магеллана. Мне нужен Лог Кихо…

      Ничем не выразив своего удивления, папаша Хосе иронично усмехнулся.

      – Да, да, – повторил Палаван, – именно Кихо! В Маниле меня зовут Бульдогом, и я до сих пор оправдывал это прозвище. Я могу выйти на него и без вашей помощи, но мне… некогда… Так как?

      – Взаимопонимание стоит дорого, – папаша Хосе протянул руку к бутылке.

      – Будем считать, что договорились, – улыбнулся Палаван.

      – Так что с этим Асио? – вопросительно взглянул Ясуда на сидевшего напротив Сакамакэ.

      – Пока неизвестно, – пожал тот плечами.

      Ясуда встал с кресла и несколько раз прошелся по комнате. Потом остановился у огромного, почти во всю стену, окна, выходящего в сад.

      Солнце заходило, и в его прощальных лучах ослепительно горели листья кленов. Осень в этом году выдалась на редкость погожая…

      Он вздохнул. Сколько ему осталось еще таких осеней?

      Работая с людьми с Хоккайдо, он практически ходил по краю пропасти. Стоит только Инагаки узнать о песке, и эта осень станет его последней.

      Вся надежда у Ясуды была только на то, что старому оябуну в его битве с “Юдзивара-гуми” было сейчас не до него.

      И если говорить откровенно, то ему были не по душе ни Инагаки, ни Кумэда. Он не хотел подчиняться никому. Но пока это было невозможно. Его семья еще только набирала силу, и до того времени, когда он сможет бросить перчатку таким титанам, каковыми являлись иэ Инагаки и Кумэды, было еще далеко.

      Хотя в глубине души он всегда мечтал о том дне, когда пальма первенства перейдет к нему. Он молод, энергичен, полон дерзких и многообещающих замыслов.

      Да и не рождаются оябунами всех оябунов. Ими становятся. Взять того же Инагаки! Сколько он пережил и испытал, прежде чем взошел на трон? Сказать страшно!

      Кто-кто, а Ясуда

14

Балут – кушанье из утиных яиц.