Операция «Престол». Александр Ушаков

это, несмотря на то, что донесения, которые Сталин получал из Генерального штаба, от пограничников и моряков, от военной и политической разведки, из дипломатических источников и даже из германского посольства в Москве были очень тревожны.

      Однако и в Кремле, в Наркомате обороны царило относительное спокойствие.

      Сталин был уверен в том, что Германия не будет вести войну на двух фронтах, у него имелись на этот счет заверения от самого Гитлера.

      К тому же разведчики уже много раз ошибались, передавая в Москву не только не точную, но и заведомо ложную информацию, поскольку все немецкие службы дезинформации работали перед войной на полную мощность.

      Ну и само собой понятно, что мнение товарища Сталина никто даже не решался оспаривать.

      Голиков закончил свой доклад, даже не дойдя до середины.

      Сталин остановил генерала жестом руки и хмуро спросил:

      – А вы сами-то верите всему этому? – брезгливо указал он зажатой в руке холодной трубкой на так и не раскрытую папку.

      – Товарищ Сталин, – осторожно подбирая слова, ответил генерал, – я не могу сказать, что я всецело доверяю сообщениям наших агентов, но в то же самое время наше Разведывательное управление считает своим долгом донести до вашего сведения всю получаемую нами информацию…

      – Спасибо! – недобро усмехнулся Сталин. – Донесли! Из всего сказанного здесь вами мне не понятно только одно, – слегка повысил он голос, – как вы, профессионалы, не можете понять такой простой вещи, что почти за каждой фразой этих донесений скрывается дезинформация!

      Голиков молчал.

      Он уже начинал понимать, что ошибся с папкой и любое невпопад сказанное им слово может кончиться для него трагически.

      Тем временем Сталин медленно, как и все, что он делал, раскурил трубку и, глубоко затянувшись, выпустил огромное облако душистого синего дыма.

      – Если вы, товарищ Голиков, – донесся до генерала негромкий и от этого еще более зловещий голос Сталина, – не понимаете этого, то мы можем подыскать на ваше место более понятливого человека…

      Голиков вздрогнул.

      Это была уже прямая угроза, а, как ему было хорошо известно, слов на ветер вождь никогда не бросал.

      Облизав сразу же ставшие сухими губы, он развел руками.

      – Товарищ Сталин, – с некоторой поспешностью заговорил он, словно опасаясь того, что ему не дадут высказаться, – мы достаточно трезво оцениваем ситуацию и, поверьте, все наше беспокойство вызвано только тревогой, которую все мы испытываем за нашу великую страну. И мы заверяем вас, что всегда будет проводить линию нашей родной партии, разработанную под вашим мудрым руководством и…

      Сталин продолжал, молча, курить, и по его лицу не было заметно, сменил ли он гнев на милость.

      В эту минуту он не думал ни о вере в него всего Разведывательного управления, ни лично товарища Голикова.

      Ему было скучно.

      Он уже много раз ловил себя на том, что его давно уже перестали радовать любые дифирамбы в его адрес.

      Особенно если они