Волчья Луна. Йен Макдональд

Маккензи восемь приемных сыновей. Старший – тридцатитрехлетний Байрон, протеже Брайса в финансовом отделе. Младший – десятилетний Илья, осиротевший после повреждения обиталища в Шварцшильде. Он выжил восемь часов в гробу убежища, заваленный трупами и камнями. Робсон это понимает. Беженец, нищий, брошенный, сирота – Брайс Маккензи всех взял в семью. Тадео Маккензи даже женился, причем на женщине, но все те же кабели страха, которые, по ощущениям Робсона, пронизывают выбеленный солнцем скелет «Горнила», словно нервы, прошивают шкуру каждого из приемных сыновей. Стоит дернуть, и их сразу тащит ближе друг к другу.

      – Робсон.

      Полное имя. Подставленная щека, сыновние поцелуи.

      – Чтоб ты знал, я на тебя очень-очень сержусь. Возможно, мне понадобится много времени, чтобы тебя простить.

      – Я в порядке. Просто пара синяков.

      Брайс оглядывает его с головы до ног. Робсон чувствует, как этот взгляд сдирает одежду.

      – Да, мальчишки – необычайно выносливые создания. Сколько ни лупи, все ни по чем.

      – Я пролетел мимо опоры. Я ошибся.

      – Да, и физические упражнения очень важны, но, Робсон, честное слово. Хоан за тебя отвечал. Я отдал тебя под его опеку. Нет, я попросту не могу так рисковать снова. В «Горниле» тебе будет безопаснее.

      Робсону кажется, что его сердце остановилось.

      – У меня для тебя подарок. – Робсон слышит возбуждение в голосе Брайса. Его вот-вот стошнит от страха и отвращения.

      – Мой день рождения в месяц Весов, – возражает Робсон.

      – Это не на день рождения. Робсон, это Микаэлла.

      Она поворачивается от человека, с которым разговаривала – невысокая, мускулистая, белая Джо Лунница. За время, проведенное на Луне, она изучила этикет Маккензи: короткий отрывистый кивок.

      – Она твой личный тренер, Робсон.

      – Мне не нужен личный тренер.

      – Это нужно мне. Тебе надо окрепнуть. Я люблю, чтобы мои мальчики были мускулистыми. Начнешь завтра.

      Брайс прерывается, смотрит наверх. Робсон тоже это видит: свет падает под другим углом.

      Свет никогда не движется. В этом мощь «Горнила»: незыблемый полуденный свет, сфокусированный на плавильнях над головой.

      Свет сдвинулся. Он движется.

      – Робсон, если хочешь жить, за мной.

      Легконогий Брайс еще и быстр. Он хватает Робсона за руку и почти летит, совершая огромные лунные скачки; звучит сигнал тревоги, и на каждой линзе появляются многочисленные уведомления о чрезвычайном происшествии. Общая эвакуация. Общая эвакуация.

* * *

      Солнечный свет касается лица Дункана Маккензи, когда он смотрит вверх. Каждый Маккензи в Лощине Папоротников смотрит вверх, и лица их исполосованы внезапными тенями листьев. Леди Сунь приподнимает бровь.

      – Дункан?

      Одновременно с нею Эсперанса, фамильяр Дункана, шепчет ему на ухо слова, которых он страшился всю жизнь.

      «Железный Ливень».

      Апокалиптический миф «Маккензи Металз»: день, когда тонны жидких редкоземельных