Падение. Дмитрий Тенгизович Кекелидзе

произошло, я понимал головой, но не душой. А сейчас, почувствовал это в полной мере. Я обещал ему позвонить. Через пятнадцать минут я направился обратно в город.

      Я уже не вёл машину плавно, а выжимал из неё, если не максимум, то больше, чем обычного. Слышал новые звуки мотора, ощущал новое поведение из-за неровностей на некоторых участках. Но это меня не волновало. Сейчас я думал о Фреде. Не знаю, хотел ли я помочь больше ему, или себе, но я был уверен, что поехать к Фреду – это то, что сейчас нужно.

      Я помнил, в каком здании у него была квартира, и я был около этого здания через семьдесят минут после того, как покинул загородный дом.

      –Фред? – обратился я к нему, когда он поднял трубку.

      –Да, а это Роберт?

      Он говорил очень усталым голосом.

      –Да, дружище, привет. В гости примешь меня?

      –Ну конечно.

      Он сказал номер квартиры и этаж.

      Через две минуты я был там. Любой другой бы впечатлился от видов внутри этого здания. Абсолютно всё – от самих помещений, до лифтов, дверей, люстр и остальных мелочей, казалось, гармонирует между собой, создаёт особую цветовую гамму, но меня это не впечатляло, так как совсем недавно я был в лесу, у водопада. Для меня это было куда красивее.

      Фред встретил меня в потрёпанной грязной майке. Как только двери лифта открылись я почувствовал, как от него разит алкоголем. Дела у бедолаги шли не очень хорошо, а точнее, уверенно летели в пропасть.

      –Чем обязан столь позднему визиту?

      Я решил сразу перейти к делу.

      –Собирайся. Бери сменное бельё, тёплую одежду на всякий случай, предметы личной гигиены. Мы едем ко мне в загородный дом.

      –Чего?

      Видимо, он спал.

      –Мы едем ко мне в загородный дом. Собирайся.

      –Что? Но зачем? Почему?

      –Отдыхать от серых будней. Поторопись, пожалуйста.

      Я прошёл в большую квартиру Фреда. Здесь было как серовато. Я обратил внимание на отсутствие посуды в раковине и на несколько бутылок виски и пива. Похоже, он ничего не ел всё это время, а только пил.

      –Роберт, я не знаю, зачем нам ехать к тебе на дачу. Может просто останемся у меня? – жалобным голос спросил он, – выпьем чего-нибудь.

      –Я стараюсь не пить. Одевайся, Фред, дружище, не тяни резину, прошу. Погружаться с тобой в эту рутину я точно не собираюсь.

      По угрюмому выражению лица видно было, что Фред плохо понимает, что происходит, однако он продолжал собираться, медленно, но верно. Я подумал о том, что он пил все эти дни после того, как разбил свой Камаро на довольно круглую сумму, мне стало тоскливо. Я вновь проникся к нему жалостью. Через двадцать минут Фред был готов и, смирившись со своей участью, он молча семенил к моей машине, а затем, расположившись на пассажирском кресле, крепко уснул. Моросил мелкий дождь, пахло сыростью. Я всё ещё чувствовал опустошённость и мне очень хотелось спать, и, наверное, я мог бы заснуть прямо за рулём – настолько было паршиво – но я чувствовал ответственность