Тайная история человечества. Артем Бук

Феназепам, диазепам, лоразепам…

      Я рассмеялась истерическим смехом, настолько все происходящее показалось мне каким-то нереальным.

      – Представила себе, как мы сейчас будем током приводить в чувство замерших людей, —сказала я, смахивая слезы от смеха. – В точном соответствии со справочником.

      Эдуард Михайлович остановился около процедурного кабинета и открыл дверь.

      – Нет, начнем мы как раз с инъекций лекарств, – возразил пенсионер, – это более понятно. Главное, с дозировкой не переборщить. Ведите замершего, только не врача. Будем тренироваться.

      – Совесть мучить не будет? – спросила я. – Ведь юридически мы сейчас совершаем противоправное действие.

      – Хотите порассуждать о морали и праве? – удивился Эдуард Михайлович. – И пусть весь мир катится в пропасть?

      – Вы как-то много на себя берете, уважаемый, – ответила я, – и не очень понятно, почему.

      – У меня, по крайней мере, есть какой-то план, – парировал пенсионер, – и понимание, как действовать. Какие у вас предложения?

      – Товарищи, нас всего трое на всю Москву, а может, и страну, – вмешался Алексей, – а вы начали отношения выяснять.

      – Ничего личного, – сказала я, – просто начинать эксперименты над живыми людьми, мягко говоря, неправильно.

      – Вы хотите вернуть своих детей в нормальное состояние? – спросил Эдуард Михайлович.

      – Однако решили уколоть в самое больное место? – удивилась я.

      – Блин, старик прав, – сказал Алексей, – это уже не совсем люди, они же овощи почти.

      – Ну, тогда приведите своего папу, – заметила я, – и начнем опыты с него, если все овощи.

      – Сучка… – процедил едва слышно Алексей, бросая на меня взгляд исподлобья.

      Вот тебе и робкий юноша-студент, показал зубки.

      – Молодой человек! – повысил голос Эдуард Михайлович. – Я бы попросил соблюдать приличия!

      Ситуация складывалась неуютная. Три человека в пустой Москве умудрились повздорить между собой. Я знала этих людей меньше суток, но жизнь могла повернуться так, что мне придется видеть и общаться с ними годами. Только с ними, если замершие люди не придут в себя. И тогда мальчишки так и останутся молчаливыми манекенами, писающими в штаны. На что я готова, чтобы они вернулись в нормальное состояние? Я поняла, что на всё. Даже если придется рисковать всеми замершими людьми во всей Москве. Они мне чужие… Но все-таки бесчеловечный подход старика и студента показался противен.

      – Никаких работников МЧС не будет, – с усталостью в голосе сказал пенсионер, – если мы не попробуем спасти всех, то наступит самый настоящий конец. Навсегда.

      – Кого лучше вести, мужчину или женщину? – спросила я, открывая дверь и выходя в коридор.

      – Мужчину, лет сорока, среднего роста и обычного телосложения, – ответил старик, роясь в лекарствах, – как минимум четырех человек надо. На всякий случай.

      Замершие