Мозаика, или Алмазы Рау. Урал Биккузин

это за закон?

      – По понятиям, а не знаешь, как по понятиям, поступай по-людски.

      – Ну по-людски, это я понимаю.

      – А они нет, могут девку изнасиловать, могут у старухи пенсию отнять и еще и изуродовать, отморозки, одним словом.

      – Ясно – вздохнул Пупсик – Но как можно, обижать бабушек и дедушек.

      – Эти мрази могут.

      Мама дома встревоженно спрашивала:

      – Пупсик, ты общаешься с не совсем хорошими ребятами.

      Он, улыбаясь обезоруживающей улыбкой отвечал:

      – Что ты мама, они очень хорошие, вот, например, Гера, научился играть на гитаре, теперь вот Фикса хочет.

      – А они тебя ничему плохому не учат курить или пить?

      – Что ты, мама они меня не заставляют, а сам я никогда не буду, ты ведь знаешь.

      – Все равно, я что-то боюсь, или побьют или квартиру обворуют.

      – Я спрошу у них.

      В тот же вечер, сыграв любимую песню Геры про Магадан, Пупсик бесхитростно спросил:

      – Гера, а вы не обворуете нашу квартиру?

      От хохота Геры и остальной компании, голуби, мирно клевавшие зерно у голубятни, с шумом разлетелись, а Фикса закашлялся, поперхнувшись самогоном.

      – Ну ты и дурак, Пупсик. Да даже если бы и захотели, что у тебя брать, гитара и баян, да герань на подоконнике. Ты же наш, мы тебя с детства знаем.

      – А бить тоже не будете?

      – Кончай хохмить, Пупсик, кто же нам песни базлать будет, ты сам случаем, головой нигде не стукнулся?

      Придя домой, Пупсик, весело улыбаясь сказал маме:

      – Вот видишь, мама, никто не будет нас ни бить, ни обворовывать!

      – Откуда ты знаешь? – печально вздохнула мама.

      – Они мне сами сказали!

      – Ты что их спрашивал?

      – Конечно, ты же сама учила, с людьми нужно быть честным и откровенным.

      Но время шло, и Пупсик закончил техникум и стал преподавать музыку в маминой музыкальной школе.

      Глава третья. Знакомство

      Но тут случилось непоправимое, маме внезапно стало плохо, и она умерла, не дождавшись скорой помощи. Жизнь жестоко разделилась на до и после. Мир из яркого и солнечного превратился в серый и безрадостный, и даже солнце, казалось светило из-за серой пленки. Пупсик механически ходил на работу, ел, спал, но чувствовал себя мертвым. Тело жило своей жизнью, а душа была мертва. Но беда не приходит одна. Как-то вечером, когда стало совсем невмоготу, Пупсик, взяв гитару пошел к голубятнику. Хотелось отвлечься и перекинуться с кем-нибудь парой слов. Но подойдя к голубятне, он был неприятно поражен.

      – Давай, хиляй сюда! – злобно прошипел худощавы парень с пустыми глазами. Он был по пояс голым, и его жилистый торс казался синим от многочисленных татуировок. От него исходила волна злобы и жестокости, которую Пупсик ощутил физически, в животе противно заныло. Вокруг парня сидела компания таких же татуированных парней. Пупсик вспомнил, что их ему показывал Гера, называя их непонятным словом отморозки.

      – А где Гера? – удивленно спросил Пупсик – И Фикса, Славик и остальные ребята?

      Он