ЗОЖники. Иронический роман. Ирина Лиленко-Карелина

Забирай и катись.

      – Да пошла ты… – Кеша грохнул стакан об пол и выпульнулся из квартиры.

      «Мудак! Дом это его, ишь че! Кретин, подонок мерзкий. Журналюга недобитый, пасхер». Лариса поискрила бы еще немного, но появился вопрос: «Пасхер – это кто? Не помню, откуда слово! Пас-хер. Не-е, пас-херша – это я, пять лет пасу какой-то хер ради хера. Нафиг, к черту, все пошли вон! Надо что-то придумать, надо что-то сделать». Итак… И тут затрещал мобильник:

      – Лариса Борисовна, добрый день! Это Наиля, кастинг-директор сериала «Требуется портье». Вас утвердили на роль, съемки начнутся через неделю. Мне нужны ваши размеры одежды и обуви, а договор и пароли-явки пришлю на вашу почту.

      – О’кей, размер 42, это одежды, в редких случаях 44. А обуви – 39.

      – Одежду подгоним на площадке, если что. Всего доброго. – И Наиля отключилась.

      «Вот и здрасьте вам под ноги из всех щелей! Значит, кино. Стоп. Надо уточнить». И Лариса позвонила кастинг-директору.

      – Наиля, простите, а сколько съемочных смен? На какой это срок? У меня репертуар в театре.

      – Я же вам говорила, – удивилась Наиля. – Ну, ничего, не страшно, повторю. План такой: вся съемочная группа выезжает в загородный отель. Жить там и сниматься там. По времени – всего около двух недель. Вы забыли, что давали вашу занятость в театре, а мы нет. Условия такие, что вы сможете ездить на вечерние спектакли, у вас их всего два за это время.

      «Через неделю поехали, там около двух недель – всего, считай, три. На кастинг к китайцам я успеваю. Итак, что такое проверка на ЗОЖ?!» Лариса думала и ходила по комнате, по кухне, по прихожей: мыслительный процесс в ее голове совершался исключительно в гармонии с динамикой всего тела, иначе никак. Звонок про кино смазал остроту разрыва с Кешей, но разрыв состоялся, и это не было для Ларисы катастрофой: «Черт с ним, со старым чемоданом, пора обзаводиться основательным комодом».

      «Надо с кем-то посоветоваться, – подумала Лариса. – С кем? Маруся!» Маруся Сокол, подруга и жуткая стерва, училась в театральном на курс старше. Несмотря на свою стервозность, именно Маруся помогла Ларисе сделать весьма приличный рывок в институте, а потом и в театре. Дочь режиссера Максима Сокола, рафинированная московская девица Маруся встретила Ларису на первом туре экзаменов, когда та поступала в театральный в первый раз. Приехав из станицы на Ставрополье, Лариса Чеверда при всем своем таланте говорила плохо: фрикативное «гэ», лексикон из смеси просторечного русского и украинского суржика. Одета она была по моде южного рынка. Маруся, в зеленой замше и маникюре, с изящной походкой и томным взглядом, увидела Ларису на лестнице театрального института, и по выражению ее лица было безоговорочно понятно, что она ох… крайне удивлена внешним видом объекта.

      – Тю, – отреагировала Лариса на удивленный взгляд, – шо уставилася, хамыра?

      – М-да, – ответила Маруся, – в таком прикиде ты слона не продашь.

      – Какохо еще слона? – удивилась Лариса.

      – На которого ты похожа, –