Причудливость скользящих миражей. Два детектива под одной обложкой. Алёна Бессонова

леворукий, а потому что всё умел. Его в нашем городе так и звали «алколев». Видели кованый забор у школы? Загляденье! Кружева. Его работа! В районном отделе обра…

      – Почему вы о нём в прошедшем времени говорите, умер? – вклинилась в монолог Ольга.

      Евдокия Александровна с серьёзным выражением лица погрозила Ольге указательным пальцем и строгим учительским голосом предупредила:

      – Нехорошо перебивать взрослых! И детей учите не делать такого никогда. Это азы педагогики. Не воспринимайте мои слова, как обидное замечание, воспринимайте как необходимый жизненный опыт.

      «Ох, – подумала Ольга, – Не были вы, Евдокия Александровна, вероятно, никогда в суде. А, может, и хорошо, что не были. Там бы вам слово не дали сказать. Хотя всё правильно! Надо подавлять нехорошие адвокатские привычки. Дочку ращу».

      И вслух виновато попросила:

      – Извините…

      Директор удовлетворённо кивнув, продолжила:

      – Так, о чём мы? Ах да! Об отце Софьи. Сгорел, как и мать Игната Островского за два месяца. В обоих семья дети остались сиротами. У Сони есть единоутробный брат, берендеи его звали Брусило, мать Борькой, а у Островских тоже двое. Помимо Игната, ещё Славка.

      – Евдокия Александровна, о братьях Софьи и Игната подробнее, пожалуйста. – попросил Михаил, наслаждаясь ванильным запахом сдобы.

      Директор вздохнула так тяжко, будто её любимая школа заняла последнее место в областных соревнованиях:

      – Дорогой мой, про Славку ничего сказать не могу, где-то затерялся парень. А Борька весь в отца пошёл – тоже «алколев». У Островских другое… как только Мария померла, Игнат Славку к себе в Сартов взял. Он к тому времени университет закончил, кандидатскую работу по химии защитил. Квартиру ему от НИИ дали, должность.

      – Слава когда в последний раз в Хвалынь заезжал? – решила уточнить Ольга. – Мы хотим его поискать, как у него имя-отчество?

      Директор поёрзала на стуле, покряхтела и нехотя выдавила:

      – Внебрачный он… У нас в ведомости записан как Владислав Степанович Островский. Мария Ивановна, их мама, в нашей школе геометрию преподавала. Муж её сразу после рождения первенца в Астрахань на большую рыбалку уехал, там и остался. Маша фамилию менять не стала. Так Островской и прижилась. Отчество тоже, как и Игнату мужнино дала. Мужа-то она семь лет ждала, а потом вдруг округлилась и Славку родила. Вся Хвалынь целый год одним вопросом задавалась – кто? Потом решили – залётные хлопцы. Бригаду Маша нанимала пристройку к дому делать. На том народ и успокоился. И второму сыну ту же фамилию дала, негоже детишек разными фамилиями делить. Вот так-то, дорогие мои… жизнь кренделя выписывает… Отчего печенюшки не едите, давайте… давайте… хрумкайте. Ещё подложу…

      – Спасибо! Мы только перед тем, как к вам зайти в машине кофе пили. Евдокия Александровна, – решила задать главный вопрос Ольга, – Софья оставила предсмертное письмо «Меня убил Лель». Есть соображения на этот