Причудливость скользящих миражей. Два детектива под одной обложкой. Алёна Бессонова

сегодня принесли на ваше имя, – процедила она, едва расщепляя губы. Не глядя, сунула бумажный прямоугольник прямо в лицо профессора. Петр едва успел отслониться. На открытке была изображена Снегурочка. Запись на обороте гласила: «Пока удовлетворён! Ты живи дальше».

      – Вот… вот… а вы говорите… – Пётр протянул открытку Михаилу, Исайчев прочитал и передал её Ольге. – Разве можно вот так жить дальше. Это убивает.

      Пётр вынул из кармана брюк белоснежный платок и, вытерев им сухие глаза, высморкался:

      – Даже не стыдно сказать, я попросту боюсь…

      Анна, недовольно передёрнула плечами, выпрямилась, слегка откинула голову назад, посмотрела на профессора сверху вниз, всем видом выказывая превосходство и, не дожидаясь разрешения хозяина, пошла на выход. Ольга едва успела крикнуть ей вслед:

      – Спасибо за кофе, когда можно с вами побеседовать?

      – Да хоть сейчас. Я всегда здесь, – буркнула она не оборачиваясь.

      – Вы разрешите нам взять открытку с собой? – попросил Михаил.

      Хозяин утвердительно кивнул и, ухватив бутылку исландского напитка, стал пить прямо из горла.

      – Фу, мерзость! – бросил он, – давайте отведаем настоящий вкуснейший кофе, – Мизгирёв потянулся к подносу. – Попробуйте, он по Сониному рецепту. Она им гордилась…

      Профессор налил из молочника каждому в чашку, что-то напоминающее густое какао с молоком и только затем влил туда горячий парящий кофе из кофейника.

      – Попробуйте, – предложил он Ольге, переведя взгляд на Михаила, повторил. – Попробуйте. Соня называла этот напиток «Кофе на подушке». В варёное на огне какао с молоком и сахаром, добавляем немного соли, доводим до кипения, а потом доливаем горячий кофе.

      Ольга пригубила и восторженно произнесла:

      – Класс! Действительно, яркий напиток.

      – Соня, вообще, была яркой женщиной! – с упоением чуть выпятив вперёд грудь, заметил Мизгирёв, – Самой яркой, какую я встречал. В нашей компании в Рейкьявике она многих обескураживала. Когда на праздники научное сообщество собиралось с жёнами, Соня затмевала всех. Её наряд интриговал, соблазнял и очаровывал. Она гнала прочь правила и запреты. Выбирала всё, что душе угодно блёстки, пайетки, парчу, золото и меха самых неожиданных расцветок.

      – Почему вы уехали из Исландии? – спросил Михаил.

      Петр Владиславович поперхнулся, закашлялся, разбрызгивая во все стороны кофе, начал судорожно махать руками. Ольга резко встала, подскочив к креслу профессора, принялась короткими, но частыми ударами бить Мизгирёва по спине, осуждающе поглядывая на мужа.

      – Ух ты! Ух ты – вскрикивал Петр содрогаясь телом. Но кашель усиливался и, Мизгирёв кивком поблагодарив Ольгу за помощь, рванулся к двери, повторяя на ходу, – ух ты! Ух ты!

      Вернулся он как раз к тому времени, как Ольга с Михаилом допили кофе.

      – Извините, бога ради. Поперхнулся, – виновато произнёс