Крис – камень, меняющий судьбу. Жанна Светлова

ее и, наконец-то, забралась в шкаф. Вытащила тряпку, а камня нет. У меня затряслись руки, и сердце провалилось в желудок. Вернулась в квартиру, приняла успокоительное, выпила чая и вновь возобновила поиски, в ходе которых я выгребла из шкафа весь старый хлам и стала его вытаскивать на помойку. Камень обнаружился в старой туфле. Наконец, спустя два часа, еле дыша, я уселась на балконе и взяла в руки камень. Он был холодным и какого-то молочно-белого цвета. Исчезла прозрачность. Господи! Да что же это такое? Неужели моя волшебная находка утратила свои качества. А мне нужно срочно узнать, что же происходит с Олегом. Но камень, казалось, умер, и я в скорби положила его на балконном столике под лучи солнца, а сама решила отвлечься при помощи детектива одной из современных писательниц. Единственным бесспорным достоинством сего шедевра было полное отсутствие мысли. На какое-то время я забыла о камне, успокоилась и пошла готовить обед. Но перед выходом из дома на работу я все-таки заглянула на балкон. Камень сиял золотистым светом. Я взяла его в руки, он был теплым и очень приятным на ощупь. Мне показалось, что он источал энергию любви, силы, здоровья и счастья. В порыве радости, я поцеловала его.

      – Как хорошо, что ты жив, – сказала я. – Ты замечательный, жаль только, что молчишь все время. А еще хорошо было бы, если бы ты мог исполнять желания. Вот взял бы и перенес меня куда-нибудь прямо сейчас. В Париж, например.

      Камень стал таким горячим, что я даже побоялась обжечься и хотела положить его обратно на стол, но мою руку как будто свело судорогой, и я не могла ее разжать. Я села на табуретку, закрыла глаза и постаралась расслабиться. В следующую минуту я ощутила такой сильный порыв ветра, что, мне показалось, он способен снести балкон. Но ветер стих также молниеносно, как и подул.

      Я открыла глаза и чуть не умерла от ужаса – вокруг меня была совершенно незнакомая обстановка, скорее всего, номер какой-то гостиницы. Я подошла к окну и не поверила своим глазам. Напротив была площадь Согласия (Конкорд), за которой виднелся купол Собора Инвалидов. Этого не может быть! Глупый камень! У меня же занятия, что будет, если я их сорву? Строгий выговор! В нашей Академии у каждой аудитории дежурит методист, и даже опоздание на 5 минут вызывает неодобрение руководства. Любое нарушение фиксируется, и теперь выговор мне обеспечен. В следующую минуту еще больший ужас овладел мной: я без загранпаспорта, без валюты. Как я теперь отсюда выберусь? Я по-прежнему сжимала в руках камень, который был все так же горяч, и мне стало казаться, что он вот-вот сожжет мне руку.

      Подойдя к двери, я решительно открыла ее и вышла в холл. Там маячил не то охранник, не то кто-то из обслуги. Пробормотав ему «бонжур», я спустилась вниз.

      Поскольку я вышла на балкон к камню, когда уже собралась на работу, то у меня на плече висела сумка, да и одета я была вполне приемлемо. Какой-то мужчина лет пятидесяти улыбнулся мне и не чистейшем русском языке спросил, давно ли я приехала и откуда?

      Я ответила, что прибыла из Москвы только что.

      – Вы без