Остров Перемен. Александр Николаевич Лекомцев

Не ответили, где мы сейчас находимся, – предположил Алексей. – К вам ведь вернулась память, Виктор Захарович.

      – Мы снова вернулись в земную жизнь. На Землю-42. Эта планета очень похожа на нашу, на ту самую, с которой мы отправились в путешествие по мирам. Я имею в виду, конечно же, Россию, Москву, новый микрорайон, пустырь. Я в своём образе, человеческом. Наконец-то, я снова стал профессором… А мне приходилось перед этим ни один раз рождаться и умирать. Но смерти, как таковой, нет. Пойми!

      – Зачем вы обо всём это рассказываете? Вы считаете, что мы должны застрять здесь, на неизвестной планете? Зачем? Мы ведь тут – никто. Пришельцы.

      – Я всё понимаю и теперь… помню. Но ты послушай старика, юноша. Послушай! Не пожалеешь. Это необходимо знать.

      – Я слушаю.

      – Идёт перераспределение энергии. У Господа не существует ничего мёртвого и всё имеет духовную субстанцию. Мы часть его, а потому он не позволит даже мельчайшей крупинке своей сути исчезнуть или… умереть, как говорится. Да и куда? В Мироздании, вечном и бесконечном, нет и не будет помоек.

      – Значит…

      – Значит, кто-то очень мудрый и ловкий взял наши клетки и возродил нас… в том виде, в каком пожелал. Ясно, что из моей могилы, что находится на кладбище под Москвой, просто взяли часть кости… Достаточно, чтобы воспроизвести тело и потом дать приют тем элементалам, которые похожи на давних, минувших.

      Неуёмная фантазия Таволгина уже не раздражала Алексея. Он только предположил, что, значит, всё, что с ними происходит в плане Всевышнего… по каким-то причинам.

      ТАЙНОЕ НЕ СТАЛО ЯВНЫМ

      Но тут Таволгин улыбнулся и убеждённо сказал:

      – Правда, изменение Великого Плана тоже являются частью задуманного Высшими Силами. Значит, будем бороться, противостоять злу или… возможно, поймём, что оно, в какой-то степени, добро. Одним словом, согласимся с тем, что происходит. Пока согласимся. Я помню, что мы должны сделать. Но мы на «Дриаде» не случайно. В этом я не сомневаюсь, Алёша.

      – Мне нужно время для того, чтобы в подобное поверить. Но времени у нас нет, Виктор Захарович.

      – У нас нет многого, Алексей, и не будет. Не только времени, но даже самой элементарной человеческой памяти. Я говорю не о себе. Ведь ты и твоя подруга Рита практически ничего о себе не помните.

      Они, не сговариваясь, прошлись по палубе. Потом снова подошли к борту.

      Сафаров, рассеянно разглядывая пассажиров, всё же, думал о том, что сказал Таволгин, в прошлой жизни инженер, пенсионер, а в этой, непонятной – пришелец и, к тому же, ещё и геронтолог. Нелепость какая-то.

      Возможно, кое-что из сказанного Виктором Захаровичем, правда. Но какая сейчас от таких знаний ему, Сафарову, польза? Надо искать выход из неясного Мира в другой, настоящий, реальный. Необходимо возвращаться на Землю, единственную, а не под каким-то там номером.

      А если эта планета, Земля-42 тоже реальна, то получается, что всякий Мир не очень-то справедлив к своим обитателям. Они – не дети, а рабы… Всевышнего. Да и