Творения. Том 1: Нравственно-аскетические творения. Преподобный Феодор Студит

Проповедник же Православия не переставал совершать обычное, также устами и руками[470] предлагая должное и опять открыто проповедуя учение истины. Поэтому тиран, не зная, что сделать, и не будучи в состоянии сносить дерзновение этого мужа, повелевает изгнать его из Византия, отправить в ссылку и содержать в тюрьме. Ибо, видя, что только он один почитался животворной искрой, он старался [удалить] его от православных, чтобы не было никого, кто противился бы его воле. Итак, получив приказ об этом, преподобный созывает к себе всех учеников и, сказав прощальное приветствие, указывает каждому в отдельности его обязанности и прежде всего другого заповедывает всем, чтобы по его отшествии никто не оставался в монастыре, [Col. 189] а чтобы каждый искал спасения, как может; ибо время, говорит, лукаво (Еф. 5:16) и ноги беззаконных весьма быстры (Рим. 3:15; Притч. 1:16). И наконец, поручив всех Богу и лучшим из братий, он удаляется из монастыря, со скорбию оставив их проливающими слезы и скорбящими. Немедленно принимает его местность около Аполлонии; [его] заключают под стражу в крепости, лежавшей на противоположной стороне озера и носившей название Метопы[471].

      Ссылка и заточение преп. Феодора

      82. Но, может быть, пока он был на свободе, тогда и проявлял в высшей степени свободное и ревностнейшее учительство, а будучи заключен в темницу, показал отсутствие ревности или стал нерадеть о проповедании, подобно кому-либо другому, кто стеснен местом и потому удерживает язык, как связанный с телом? Отнюдь нет. Но он оставался таким, как будто не потерпел никакой перемены, и всецело был предан [православному] учению, с одними беседуя устно о том, что полезно, с другими – посредством чернил и руки, двигая пером [и списывая] как бы со скрижалей ума, а с иными иначе, и как только представлялся случай, вообще же всем уделяя исходящую от него пользу, чтобы и находясь в заключении, всех соделать причастниками его слов и обычного учения.

      83. Конечно, было невозможно, чтобы его слова, распространяясь повсюду, не достигли и до дворца и не сделались известными императору. Раздраженный этим, как и следовало ожидать, так как с точностью знал о совершавшемся, он посылает известного Никиту, сына Алексия, которому доверял, как казалось, всё, приказав отвести святого в более отдаленное место, имя коего Вонита[472], крепко заключить там и не дозволять ни с кем ни видеться, ни беседовать, ни много ни мало, и не давать ему свободы делать что-нибудь другое. Когда же он явился к преподобному с известием об этом, отец [сказал] ему: «Я весьма охотно переменю место, потому что я не ограничен местом и знаю, что вся земля, куда бы я ни был заброшен, есть моя и что переселение служит мне наградой. Но удержать свой язык признаю для себя неполезным, поэтому никогда не буду удерживать его и отнюдь не дозволю себе согласиться с вами, требуете ли вы этого с угрозой[473]или советуете. Ибо как [я могу], когда предпочел настоящее именно ради того, чтобы не казалось, что я оставил

470

Речь идет о написании посланий. – Ред.

471

В 815 г.; при Мизийском Аполлониадском озере. Третье изгнание преп. Феодора продолжалось с 815 по 820 г. – Ред.

472

В Анатолийской феме; в 816 г.

473

В тексте άπειθοΰοιν; предполагаем, что следует читать άπειλοΰαιν.