Серебряный пояс. Владимир Топилин

ее, скорее… – долетел глухой, рвущийся голос медвежатника. – Продыху нет… Сейчас задохнусь.

      Иван отогнал собак по сторонам, потянул за переднюю лапу, но отвалить тушу не смог – тяжело. Михаил из-под медведицы еле дышит:

      – Быстрее, Ванюшка, мочи нет!

      – Не могу, тяжела! – таская могучие лапы из стороны в сторону кричал Иван. – Погодь маленько, стяжок вырублю!

      – Неумеха! Башку сначала заломи назад, а уж потом лапу.

      Схватил паря руками за клыки, завернул голову на затылок, подставил ногу, придержал, а руками, что есть силы, принялся бороться с кривой лапой. Наконец-то громоздкая туша подалась под напором, медведица завалилась на бок.

      Глазам Ивана предстала неблаговидная картина: сидит медвежатник на земле, свернутый пополам, как закрытый чемодан, ртом пятки нюхает. Придавила тяжелая туша охотника в мгновение ока. Не успел Михаил выскользнуть в сторону. Сложился так, как стоял.

      Иван наклонился над медвежатником:

      – Дядя Михаил, как ты, что ты?

      – Эх, кажись, вздохнул… Теперь полегче. Однакось, помоги выпрямиться, сам не могу, что-то случилось…

      – Что такое? Что с тобой? – помогая разогнуться, испуганно расспрашивал парень.

      – Да вот, не пойму что и как: ноги вижу, а не чувствую… От поясницы вроде как все онемело.

      – Может, нерв отсидел?

      – Не знаю… Помоги подняться.

      Товарищ подхватил промысловика под мышки, поднял сильными руками с земли. Тот застонал:

      – Поясницу больно! Перенеси под дерево, пусть ноги отойдут.

      Иван нарубил топором густой лапник, сделал лежанку, поднял на руки старшего:

      – Как лучше класть, дядя Михаил?

      – Так, наверно, как есть, на спину. Вот. А под голову кухлянку, чтоб повыше было.

      Парень исполнил все, как просил медвежатник: аккуратно положил раненого на мягкую постель. Михаил со стоном прикрыл глаза. Юноша тем временем собрал топоры, ружья, притянул убитого медвежонка:

      – А второй-то… Пока воевали, спрыгнул, убежал.

      – Да и бог с ним! – с тяжелым вздохом ответил медвежатник. – Сейчас не до него…

      Иван стал осматривать убитую медведицу. Какое-то время он крутил из стороны в сторону ее огромную голову, потом тяжело вздохнул. Его лицо сделалось серым, угрюмым. Михаил попытался выяснить причину его настроения. Иван глухо поделился своим «горем»:

      – Пуля из фузеи через шею навылет прошла. Где ее теперь искать? Тятя ругаться будет.

      – Эхма! – сквозь тупую боль растянул на лице улыбку Михаил. – Нашел о чем горевать! Ты же меня, считай, с того света вернул, жизнь спас! Поговорю с отцом, расскажу, как дело было. Золото – не беда. Главное, что жив остался! Да и ты не трухнул, Ванюшка, не побоялся косолапого! А потому от меня особая благодарность! Спасибо, Ванюшка!

      Вполуха слушает старшего Иван, рассеянно смотрит по земле, что-то ищет:

      – Не надо мне благодарности, дядька Михаил… Пулю бы найти. Тятя ругаться