Орден мраморной Горгоны. Дмитрий Мансуров

воскликнул он. – Я в этом уверен.

      – Рад за вас. Идем.

      Второго выхода из стадиона не существовало. Точнее, не существовало для простых смертных, в том числе и для советников с управдорцом. Поэтому плотной группой прошли они сквозь толпу рычащих от негодования людей, которых только что лишили шанса стать знаменитыми и войти в историю.

      – С такими горожанами никакой армии не нужно, – пробормотал Фармавир. – Ни один враг близко не подойдет, завидев такие рожи…

      – Ты что-то сказал? – спросил Баратулорн.

      – Я восхищаюсь этими светлыми лицами.

      – Светлыми? – засомневался первый советник. – Не хотел бы я увидеть их зверский вариант…

      Толпа безмолвствовала. Присутствие вторых лиц государства сдерживало порывы их душ и не позволяло выплеснуть бурю эмоций на виновников торжества. Баррагин на всякий случай приготовился безвылазно пожить в лаборатории до следующего года, пока страсти не улягутся и оставшиеся не у дел люди не угомонятся. Единственный шанс сменить о себе точку зрения – исполнить мечту короля. Тогда и народ сменит гнев на милость.

      Карета стояла в двадцати метрах от выхода, показавшихся студентам многокилометровой трассой. Когда Баррагин забрался в нее, с его градом катился пот, а ноги мелко дрожали, как будто он шел, не останавливаясь, трое суток, прихватив с собой тяжеленный рюкзак. Фармавир чувствовал себя не лучше.

      Толпа проводила студентов кровожадными взглядами и разбрелась по городу. Торговать в этот день настроения не осталось.

      Фармавир облегченно выдохнул. Управдворцом хихикнул:

      – Что, парень, никогда не испытывал на себе гнев толпы?

      – А вы испытывали?

      – Да постоянно! – Бумкаст махнул рукой, слово его мечтали уничтожить каждое утро тысячи человек, и он привык к этому, как к неизбежным в профессии негативным мелочам. – Народ у нас кидает в крайности – сегодня любят, завтра ненавидят. Не обращайте внимания и спокойно занимайтесь своим делом. Народ все равно ничего вам не сделает. Поругается немного, да разойдется. Это молодежь еще может повоевать, а прочие пытаются заработать на хлеб насущный и прокормить семью, для них восстания и буйства ничем хорошим не заканчиваются, могут потерять все, начиная от средств к существованию и заканчивая семьями… детьми, хозяйством. Быт держит их за горло, и потому они не опасны, насколько злобно бы ни выглядели.

      – Революции не будет, – согласился Фармавир, – но набить морду надоевшему властителю в темном углу под силу каждому.

      – Король об этом знает не понаслышке, – ухмыльнулся Баратулорн. – Именно поэтому во дворце нет темных углов, все освещается от и до, и Бумкаст отвечает за это, как вы понимаете, своей отъевшейся ряхой.

      – А на улице?

      – Отряд стражников пройдет по любому углу до того, как там окажется король. Разве вы не в курсе?

      – Да мы как-то не следим за его перемещениями… – растерянно ответил Фармавир.

      – Это почему?! – посуровел первый советник.

      Фармавир