Плачет рея по пирату. Евгений Сухов

информацию на бумажных носителях. В этом случае всегда был риск, что сведения могут оказаться в руках контрразведки. Кроме того, не было уверенности в том, что курьер не захочет ознакомиться с содержанием сообщения, пусть даже из самого банального любопытства. О содержании записки он может проговориться случайному собеседнику. Того, кто не один год проработал в контрразведке, даже такая невинная фраза, как «бабушка пошла в магазин», может натолкнуть на какую-нибудь шпионскую разгадку. А потом, какого дьявола иностранец пишет о какой-то там бабушке?!

      Как ни крути, ситуация не из простых, и контрразведка может предпринять ответные действия: например, начать какую-то свою игру, а то и, как бы случайно, значительно нанести ущерб здоровью. А здоровье – вещь столь же необходимая, как кусок хлеба или глоток воды.

      Желательно – личный контакт!

      И второе правило: никогда не звонить оттуда, где остановился. Именно поэтому Невзоров, сделав значительный крюк, пришел в неприметное кафе и по телефону договорился с резидентом о встрече. Разговор состоял всего-то из нескольких ключевых фраз, известных им обоим. Они и определили место будущей встречи.

* * *

      Условились встретиться на следующий день, сразу после полудня, в небольшом парке на окраине Найроби. Невзорову приходилось бывать в этом уголке города прежде, а потому он одобрил предложение резидента. Правда, в вечернее время парк казался несколько диковатым, и у всякого, кто в нем находился, невольно возникало ощущение, что из-за каждого мангрового дерева за ним подсматривают хищные кошачьи глаза.

      Возможно, что подобное ощущение не лишено истины: нередко на окраину Найроби забредают дикие звери, а лай гиен столь же обычен, как вопли котов где-нибудь на московской крыше.

      Поплутав немного по городу и удостоверившись, что за ним нет «топтуна», Олег вышел к парку. За время, проведенное в городе, он убедился в одной не очень приятной перемене, произошедшей здесь. Бросалось в глаза, что город сильно «почернел». И вовсе не потому, что его улицы были завалены хламом и отбросами – их хватало и в прежние времена, – просто здесь заметно уменьшилось количество европейцев, а те немногие, что попадались на его пути, поглядывали по сторонам с такой опаской, как будто знали наверняка, что в ближайшие полчаса на них начнется охота, их всех разом отловят и зажарят на вертеле.

      Белый человек в Найроби уже становился экзотикой, на него пялились все от мала до велика. Невольно возникало ощущение, что твой лоб вымазан краской, и Невзоров ловил себя на мысли, что ему хочется посмотреться в зеркало и убедиться, так ли безупречен его внешний вид. В общем, белый человек выглядел здесь такой же диковинкой, как демонстрация негров где-нибудь на Красной площади.

      И с этим следовало смириться.

      Добираясь до городского парка, Олег допустил ошибку: дал мелочь какому-то убогому старикашке, стоявшему на перекрестке с протянутой рукой. Тот, не говоря ни слова, выразительно посматривал на каждого проходящего, что было красноречивее всяких просьб о помощи. Невзоров сунул две монетки в темную, потрескавшуюся, как