Святой язычник. Михаил Деревянко

окончательно убедит князя.

      – Тут простой жертвой не обойтись…

      – А как же, нужна человеческая кровь во славу Перуна.

      – И не просто человеческая, – заметил Волчий Хвост.

      – Княжеская, что ли? – язвительно спросил Блуд. – Я прикажу тебе больше не наливать.

      – И меньше тоже, потому что во славу Перуна должна пролиться христианская кровь. И Владимир должен сам принести эту жертву. Когда в Царьграде об этом узнают, не видать ему Анны, как своих ушей. Если и останется живым, то явно некрещеным.

      Слушая боярина, Блуд от удовольствия громко похрюкивал.

      – Добре говоришь, друже! Сегодня же, как стемнеет, навестим волхвов. А завтра… А завтра держись, Великий князь!

      Забава седьмая. Жертвоприношение

      Ранним утром следующего дня в Киеве ударили в било. С Подола, с горы, отовсюду заспанные жители потянулись к торжищу, где проходили народные собрания. Разбуженный гулким звоном била, Добрыня срочно вызвал Острожко.

      – Что случилось? Кто посмел созывать народ без княжьего ведома?

      – Волхвы. Кто же еще. Видно, кровожадный Перун проголодался.

      – Я так и знал, – насупился воевода.

      – Предзнаменования наверняка окажутся неблагоприятными, и Владимиру настоятельно посоветуют остаться в Киеве. А нам это на руку.

      Воевода лениво зевнул.

      – Ну, тогда я еще посплю. А ты гляди в оба. Мало ли что.

      – Отдыхай. Я все устрою, – самоуверенно ответил Острожко и направился на площадь.

      Вначале все шло как по маслу. Волхвы потребовали жертвоприношений и повели народ на языческий пантеон, окруженный высоким частоколом из заостренных бревен. На многие из них были насажены головы медведей, зубров, волков, орлов и более мелких зверей и птиц. Особенно устрашающе выглядели человеческие черепа. По древним преданиям, они наводили ужас не только на людей и зверей, но и на всю нечистую силу.

      Через раскрытые ворота толпа влилась внутрь святилища, где перед статуями шести богов уже горели жертвенные костры. Волхвы поочередно поднесли богам, начиная с Перуна, стоявшего в центре, хлеб, вино, яйца; заклали курицу, барана, буйвола. И каждый раз верховный волхв провозглашал, что боги не приняли жертву.

      Наблюдавший за происходящим Острожко хитро щурился в ожидание развязки.

      – Перун разгневан! – прокричал волхв. – Бог требует человека!

      Толпа ахнула. На каждого из присутствовавших мог пасть роковой жребий. Тут же вынесли мешок с деревянными табличками. На них таинственными рунами, известными лишь немногим посвященным, были начертаны имена всех жителей Киева. Мешок тщательно потрясли и поднесли верховному волхву. Тот запустил в него руку, достал одну из табличек и торжественно провозгласил:

      – Иоанн! Сын Феодора!

      Людские крики слились в страшный единый рев. Выбор пал на юношу из скандинавской семьи. Его отец много лет назад поселился в Киеве, принял христианство, получил в церкви новое имя Феодор, а сына нарек Иоанном.

      Острожко, как завороженный, наблюдал за происходящим, пока волхв не