Ингви фон Крузенштерн. Владимир Атомный

второй стражник, ибо первый просто покачал головой:

      – Официально он Гридь, но среди наших всем известно, что уж больно могуч граф. Больно могуч.

      Второй зыркнул:

      – А ты? Что-то плохо тебя чувствую. С какого рода?

      – Я это… вышел из рода… разругался. Теперь сам, – выдал я им удобную легенду.

      – У-у! – подхватили оба блюстителя порядка.

      – Да пошли они! Род слабый, надо, говорят, укреплять. Подыскали мне одну…– тут я перевёл дыхание, едва не уйдя в обморок. – Фух! Уродина она была, каких свет не видывал, но с потенциалом. Я и так, и эдак пытался к ней привыкнуть, так оказалась ещё глупой вконец. Отказался я. Всё, говорю, отец, делай что хочешь, а не возьму такую в жёны. Пришлось уйти.

      Стражники от рассказа начали цокать и качать головой. Одобрили выбор, а потом правый спрашивает:

      – Говор у тебя ненашенский? Как, говоришь, род твой бывший назывался?

      – Так с севера я, с Мурманова Берега, слышали о таком?

      Оба мотнули головами. Ну, а мне сочинять нетрудно, так что к воротам мы пришли незаметно.

      – Васё-о-ок! – смешно искривляя рот, крикнул стражник слева. – Слышь, Васёк!

      Из башни вышел ещё один стражник.

      – Пусти паренька на лежанку, дух перевести – от Александрова, только что, получил плетей на брата.

      – И живой? – удивился Васёк.

      – Слава Богам.

      Я не стал отнекиваться. Сил в ногах и правда нет. Выдул воды полкувшина и завалился на широкую, умягчённую сеном и покрытую мешковиной, скамью.

      Каптёрка разбудила манящей кислотой аромата браги и дразнящим, жирным запахом жаренного мяса, от которого желудок буквально забился о рёбра. Рот наполнился слюной, и я шумно сглотнул.

      Под грохнувший хохот, услышал:

      – Говорил же! Вставай, дружок, поешь с нами. Да и познакомимся заодно.

      Тут служат маги, потому света в помещении хватает. Пара лучащихся шариков висит по сторонам от могучего стола, повидавшего многое. Рядом четыре лавки, места на которых хватит на большую компанию. Я поспешил присоединиться, ибо голод буквально сводит с ума.

      Когда гусь порядком осел в животе, щедро перемешанный с хлебом и запитый брагой, настало время историй. Признаться, пока ещё челюсти перемалывали еду, уже продумывал, что буду отвечать, но стражники попались словоохотливые и после пары вопрос в мою сторону, взялись рассказывать сами. Я с большим удовольствием слушаю, впитывая каждое слово.

      Пусть с неохотой, но пришлось вскоре покинуть уютную каптёрку, насквозь пахнущую дымом, потом и сеном.

      Ворота устало проскрипели, словно сетуя на трудный день и я восторженно впился взглядом в картину закатного пейзажа. Вышгород стоит на холме, так что округу видно далеко. На чуть рябой поверхности воды тут и там застыли суда. Вьются сотни дымков над портовым районом, а лёгкие мазки облаков багрово пламенеют.

      Ещё раз тепло попрощавшись со стражниками, я легким бегом направился к убежищу Ивана.

      По дороге вспомнились утренние мысли найти Кольбейна, если не уплыл