Дневник Эмбер. Эмбер Даст

накладывает бинты. Она пару раз спрашивает, больно ли мне, но мне все равно. Все о чем я могу думать, это ее нежные руки, ее сосредоточенный взгляд, то, как она закусывает свою прекрасную нижнюю губу, во мне неожиданно возникает желание коснуться губами ее губ, ее рук…

      – Готово, – тихонько говорит она и нежно смотрит на меня.

      Ее палец аккуратно, еле заметно поглаживает мое запястье. Я опускаю глаза, чтобы убедится в том, что чувствую, и понимаю, что ощущения меня не обманывают. Я растерянно смотрю на нее. Но она не ведет и бровью, словно то, что происходит, это в порядке вещей. Словно она тоже что-то испытывает.

      Но этого просто не может быть. Я чувствую, как она слегка притягивает меня за руку к себе. Я в этом уверена. Мне это не снится, не чудится. А может… а что если при падении я ударилась головой и отключилась и теперь нежусь в объятьях своих грез?

      Вдруг дверь в туалет распахивается, и появляется та самая девятиклассница.

      Элла отпускает мою руку, и возвращает себе милое, любезное повседневное выражение лица.

      Мы с Эллой возвращаемся в библиотеку. Она дважды предложила мне перенести работу над проектом на другой день из-за полученной травмы, но я настаиваю на том, чтобы определиться с выбором математика уже сегодня. Ведь профессор Помски убедительно попросил не повторяться в выборе. А если мы затормозим, то всех нормальных (я, конечно же, имела в виду легких типа Пифагора) разберут.

      Когда мы приступаем к выбору, я все еще нахожусь в смятении после всего случившегося. Если разобрать все по порядку, восстановить хронологию событий, взглянуть на все трезво, то можно выделить для себя интересные факты.

      Во-первых, когда я шлепнулась на входе в библиотеку, Элла вскочила и подбежала ко мне, чтобы помочь подняться и убедиться, что со мной все в порядке. Да, согласна, на ее месте так бы поступил любой отзывчивый и благоразумный человек. Выходит, это ничего не значит?

      Во-вторых, она (возможно/наверное/я точно не знаю/ну может есть хоть маленькая вероятность) всерьез думала, что роза от меня и не обрадовалась, когда я сообщила ей, что она от ее парня. Я это заметила, почему-то я заострила внимание на этом моменте.

      В-третьих, она почти совершила подвиг, спасая меня от ужаснейшего ранения, полученного в бою с алой розой. Но, опять-таки, так сделал бы любой нормальный человек. Предложил бы помощь.

      В-четвертых, что, мать ее, вообще произошло в туалете?! Об этом я даже думать боюсь. Но у меня есть вариант. Мне кажется, что это издержки слишком долгого нахождения вблизи Эллы. Она сводит меня с ума. В прямом смысле слова.

      И если все это подытожить…

      – А ты что думаешь? – спрашивает она, застав меня врасплох.

      – Я ээээ… хорошо, ладно, – что я несу!

      – О, отлично. Значит Леонард Эйлер, – она с довольным видом вырисовывает его имя в своем блокноте.

      – Э, да.

      – Ты ведь в курсе кто это?

      – Ну конечно. Великий математик.

      – Очень смешно. Ну а если серьезно? – она устремляет на меня свой взгляд, от которого невозможно скрыться.

      – Элла, –