Зло. Виктория Шваб

шутка! Иначе и быть не может. Тем не менее профессор Лайн выпрямился, возвращаясь к своей привычной бесстрастности.

      – Вперед, студенты, – сказал он. – Осуществляйте прорывы.

      В аудитории стало шумно. Стулья оттаскивались, столы сталкивались с места, рюкзаки и сумки забрасывались на плечи… Группа волной выплеснулась в коридор, захватив с собой Виктора. Он оглянулся, ища взглядом Эли, – и обнаружил, что тот задержался в классе и о чем-то негромко и увлеченно говорит с профессором Лайном. На мгновение его неизменное спокойствие исчезло и глаза сверкнули, наполнились жадным блеском. Однако к тому моменту, когда он освободился и подошел к Виктору в коридоре, все исчезло, скрытое за обычной улыбкой.

      – Что это за чертовщина? – вопросил Виктор. – Я понимаю, что сейчас курсовая не особо важна, но все-таки – это что, какая-то шутка?

      Эли пожал плечами, но продолжать разговор не получилось: телефон у него в кармане разразился мелодией электророка. Виктор привалился к стене, ожидая, пока Эли выудит мобильник.

      – Привет, Анджи. Ага, уже идем.

      Он отключился, не дожидаясь ответа.

      – Нас вызывают. – Эли забросил руку Виктору на плечо. – Моя прекрасная дама проголодалась. Не смею заставлять ее ждать.

III

      Накануне ночью

      Кладбище Мирита

      У Сидни от лопаты начали болеть руки, но впервые за этот год ей не было холодно. Щеки пылали, под пальто все тело покрылось потом, и чувствовала она себя живой.

      С точки зрения Сидни, это было единственным плюсом выкапывания трупа.

      – А нельзя сделать что-то другое? – спросила она, наваливаясь на лопату.

      Она знала, что Виктор ответит, чувствовала, как у него кончается терпение, но все равно не могла не спросить, потому что спрашивать – это разговаривать, а разговор был единственным способом отвлечься от мысли, что она стоит над трупом и докапывается до него, вместо того чтобы его закапывать.

      – Надо отправить послание, – ответил Виктор, не переставая копать.

      – Тогда мы могли бы отправить какое-то другое послание, – проворчала она себе под нос.

      – Это надо сделать, Сид, – сказал он, наконец посмотрев на нее. – Так что постарайся думать о чем-то приятном.

      Сидни вздохнула и принялась копать. Еще через несколько взмахов лопатой она снова прервалась. Спрашивать было почти страшно.

      – Виктор, а о чем думаешь ты?

      Он сверкнул опасной улыбкой:

      – Думаю о том, какая сегодня чудесная ночь.

      Оба знали, что это ложь, но Сидни решила, что лучше правды не добиваться.

* * *

      Виктор думал не о погоде.

      Благодаря плащу он почти не ощущал холода. Он был занят тем, что представлял себе, какое лицо будет у Эли, когда он получит это послание. Пытался представить себе потрясение, ярость – и примешивающийся ко всем остальным чувствам страх. Страх, ибо это послание может говорить только об одном.

      Виктор выбрался. Виктор свободен.

      И Виктор найдет Эли, как и обещал.

      Он с удовольствием вонзил лопату в землю.

IV

      Десять