Белый шарик Матроса Вильсона. Владислав Крапивин

воздействия?

      – Ага… – на всякий случай сказал Стасик. И подумал: «Это я сам с собой? Или правда – с ним?»

      Шарик опять стал легким, но зато пульсировал в ладони, словно сердечко билось. Или это колотилась жилка под кожей? Чудо такое… «Один и один – не один. Ты и я…»

      Шарик отозвался неслышно:

      – Ты и я… Тебе лучше? Черное излучение прекратилось.

      Стасик благодарно взял шарик в обе ладони. Как птенца… Далеко и хрипло затрубил горнист Володька Жухин. Отбой…

      – Шарик, ты потом еще со мной поговоришь?

      – Да.

      Стасик сунул его под майку.

      В палате он так и залез под одеяло – в пыльной майке. Укрылся с головой, перепрятал шарик под подушку. И там опять обнял его пальцами.

      – Ты меня слышишь?

      – Да. Воспринимаю.

      – Шарик… Ты кто? Ты по правде… такой?

      – Я… такой.

      – Ты откуда появился?

      – Я не появлялся. Я там. И я здесь. Сразу… Стасик! Я пока сам не могу понять.

      – Что понять?

      – Много. Про тебя и про себя.

      – Про меня… я могу объяснить.

      – Лучше я сам прощупаю твое информативное поле. А ты – мое.

      – Я не умею…

      – Тогда отключайся. У тебя циклический потенциал на исходе. Накопишь энергию – снова будет контакт…

      Стасик хотел спросить о чем-то еще, но поплыл, поплыл в ласковой синей тьме среди неярких огоньков. Огоньки эти вдруг превратились в маленькие желтые окна. Словно засветился в сумраке уютный вечерний город… А потом всю ночь Стасику снились хорошие сны, но он их не запомнил…

      Утром Стасик проснулся с ясным и радостным осознанием, что у него есть чудо, сказка, друг. Сунул руку под подушку.

      – Шарик…

      – Стасик…

      И в этот миг Стасика накрыл тугой удар. Чужой подушкой.

      – Вильсон! Чё возишься, опять поплыл в Сиксотное море? А ну, вставай! Матросы на зарядку не опаздывают, они герои!

      И снова – трах подушкой! Так, что он слетел с кровати, а шарик запрыгал по половицам.

      Стасик метнулся за шариком. Но тот был прыгучий, легкий, его пнули, поддали, он заскакал от койки к койке.

      – Ура! Мишка, пасуй мне! Хрын, сюда, дурак!..

      – Не надо! Отдайте! Ну, пожалуйста! Это мой!

      – Не ври, Матрос!.. Ребя, это он вчера в первом отряде стырил! Они ругались: Вильсон пошел искать и не принес!..

      – У, жулик! Прибрал – и под подушку!

      – Ребята! Ну отдайте, он мой! Я его нашел!..

      – А ты поймай! Попрыгай!

      – Воришка зайка серенький за мячиком скакал!..

      Как им доказать? Как их убедить – гогочущих, орущих, ненавистных? Чем хуже Матросу Вильсону, тем лучше им – веселящейся, вопящей толпе… Вертлявый Степка Мальчиков скачет по койке, как бешеный клоун, поднял над головой шарик:

      – Эй, Матрос – накурился папирос! Поймай!

      Стасик бросился к нему. А наперерез – глупый Хрын. Стасик пнул его так удачно, что он согнулся и засипел. А Степка кинул шарик другим!

      – Отдайте!

      – Что тут такое? А ну, смир-р-рна!

      – Валерий Николаич,