Правый пеленг. Иван Черных

съестного ничего. Да и что могло быть в лесу? Вот если бы попались яблони или груши-дички! Или земляника. Ведь они уже созрели. Они должны быть, надо только на них напасть. Земляника, скорее всего, растет на поляне, на взгорках, а яблони и груши-дички – тоже поближе к опушкам. Он начал искать. Чтобы случайно не выйти к деревне, которая, по его расчетам, находилась на востоке, он сориентировался по солнцу, просвечивающему сквозь верхушки деревьев, и взял курс на юг. Яблони и груши не попадались, лес стал редеть, и он наткнулся на кустик с красными, как кровь, ягодами земляники. Он нагнулся и бережно, чтобы не потерять ни единой капли сока, сорвал их и положил в рот. Ягоды были такие вкусные и ароматные, что у него, как от хмельного, закружилась голова.

      Он нашел еще кустик, еще, а потом целую грядку. Рвал их обеими руками, не обращая теперь внимания, что сок раскрасил уже пальцы, несколько раз капнул на комбинезон. Ягоды хотя и не насытили его, но он почувствовал себя свежее, тверже на ногах – какая-никакая, а пища, калории для организма, которых он за сутки потратил немало.

      Александр так увлекся, что не заметил, как вышел на поляну. Земляника здесь буквально усыпала небольшой пригорок, и он, ползая на коленях, рвал ягоды, ел и ел…

      Вдруг его чуткое, настороженное ухо уловило человеческий голос. Он вскинул голову и невдалеке увидел двух женщин в легких цветных сарафанчиках, тоже собиравших землянику.

      – Ни, мамо, то, мабуть, Мыкола нашкодив, – донеслись до него слова, сказанные звонким детским голосом.

      «Наши!» – обрадовался он и, вытерев тыльной стороной ладони губы, поднялся.

      Занятые сбором ягод и разговором, женщины обратили на него внимание лишь тогда, когда он подошел и поздоровался.

      Обе бросили свое занятие и пугливо уставились на него. Одной было лет сорок, вторая – девчушка лет четырнадцати.

      – Не бойтесь, я свой, – попытался он успокоить их.

      – Тэпэрь уси свои, – ответила женщина и глянула по сторонам в надежде увидеть защитников.

      – Я летчик, – пояснил он. – Меня сбили, пробираюсь к своим. В селе немцы есть?

      – Е, – уже смелее ответила женщина. – И нимци, и еще хтось. Дуже богато. Учора когось пиймалы, мабуть, тоже летчика. Кажуть, дуже змывались. Так шо в село не ходить.

      Ясное дело, не ходить. Кого же немцы поймали? Вполне возможно, однополчанина.

      – Не слыхали, как его фамилия?

      – Ни. Его тетка Владислава сховала. А хтось выдал. Ее тожь пытали. Тикать вам надо.

      Ясное дело, надо. Только как? До линии фронта далеко, с пустым желудком туда не дотопаешь.

      – У вас поесть ничего не найдется? – стыдливо спросил Александр. – Я заплачу. – И для убедительности вытащил из кармана гимнастерки деньги.

      – Нима ничего, мы ж на хвылынку забежали.

      – Может, из дома принесете? Хлеба, картошки. – Он протянул ей деньги. Женщина подумала, взяла.

      – Коли смогу.

      – Я буду ждать вас здесь.

      Она кивнула. Сунула