Синопское сражение. Звездный час адмирала Нахимова. Владимир Шигин

оставалось каких-нибудь полчаса. Было от чего прийти в смущение, и действительно адмирал Берх пришел в полное отчаянье.

      Но не таковы были ученики Лазарева, чтобы растеряться от такой случайности. Напротив, у них тотчас же закипела работа, дабы не лишиться счастья представиться царю.

      Дело в том, что кроме парадного трапа на каждом корабле существовали палубные трапы. Из них-то и решено было в несколько минут приготовить трап для приема государя императора.

      Между тем, когда на “Париже”, против которого уже успел стать на якорь пароход “Владимир”, закипела спешная работа по изготовлению трапа, контр-адмирал Васильев поторопился отправить к князю Меншикову записку, в которой уведомил его о происшествии на “Париже” и о невозможности государю посетить корабль. В то же время Истомин, командир “Парижа”, узнав о посылаемой Васильевым записке, со своей стороны поторопился предупредить брата своего, флаг-капитана государя, о том, что он надеется успеть приготовить трап.

      Государь вместе со свитою переходит на катер. Князь Меншиков в эту минуту докладывает ему, что “Париж” посетить нельзя, так как на нем разбился парадный трап, и государю нельзя подняться на судно. Ни слова не ответил Меншикову государь.

      Тогда флаг-капитан Истомин, как бы про себя, вполголоса через плечо сказал: “Трап на «Париже» готов”. И на это промолчал император Николай Павлович.

      Но когда катер отвалил, то последовало грозное приказание – на “Париж”. К этому времени на “Париже” матросы успели кое-как смастерить примитивный трап. Катер государя пристал к борту “Парижа”, и командир его, Истомин, очевидно желая показать годность нового трапа для подъема по нему государя, спустился для встречи его величества вниз, тогда как по уставу он должен встречать на верхней палубе.

      – Капитан, ваше место наверху, – раздается звучный и грозный голос Николая Павловича, заставивший Истомина быстро подняться наверх.

      На корабле чувствовалась приближающаяся гроза – все присмирело и ждало появления грозного царя.

      – Орлов, – слышится внизу, – подымайся вперед! Если тебя выдержит, то и мы пойдем.

      И вот десятипудовый князь Орлов начинает подниматься по вновь сфабрикованному трапу, грузно ступая на каждую ступеньку.

      За Орловым поднялся государь и, приняв рапорты, не обошел, по обыкновению, выстроившихся офицеров и караул, а суровый прошел на середину палубы и остановился около грот-мачты.

      Окинув опытным взором щеголеватый “Париж”, в котором все дышало исправностью и лихостью, присущей Черноморскому флоту, посмотрел государь на стоявшую перед ним тысячную молодецкую команду экипажа, и все это сразу сгладило неприятное впечатление случайно изломанного трапа.

      – Капитан, откуда ты набрал таких молодцов? – ласково сказал государь, переходя с грозного “вы” на привычное “ты”. – Здорово, молодцы!

      И вместе с могучим радостным “здравия желаем”