Тысяча лет Русского Афона. Духовный подвиг русского монашества. М. В. Шкаровский

монастыря и переселиться на юго-западный берег Афона в маленькую прибрежную келлию во имя Воскресения Христова, построенную в конце 1670-х гг. во владениях обители неподалеку от принадлежавшей ей лодочной пристани (арсаны). В. Г. Григорович-Барский так упомянул об этом месте, рассказывая о владениях Руссика: «Далече же, яко за час хождения, на брезе морском имат арсенал… и мельницу с вертоградом, и келлий на требу свою»[50]. Именно это место, называвшееся одно время Прибрежный Руссик, в дальнейшем стало главным центром развития Свято-Пантелеимоновского монастыря. Прежняя же обитель получила название Старый Руссик и стала приписной к новому монастырю (восстанавливать ее из развалин монастырская братия начала лишь в 1868 г.).

      В 1746 г. на Святую Гору пришел и в дальнейшем принял монашеский постриг преп. Паисий (Величковский). Первоначально он поселился в уединенной каливе неподалеку от монастыря Пантократор, где через некоторое время вокруг него собралась монашеская община. В 1757 г., когда она стала многочисленной, старец вместе с учениками получил разрешение перейти в заброшенную Свято-Ильинскую келлию Пантократора, преобразованную им в том же году в общежительный скит для «братии молдавского и словенского языка». С целью духовного руководства братией старец Паисий обратился к творениям святых отцов об «умном, внутреннем делании», создав на Афоне школу по изучению, переводу и переписыванию святоотеческих творений.

      Опытно познав на Святой Горе и в молдавских обителях школу старчества и аскетического делания под руководством преп. Паисия и его учеников, многие русские иноки в конце XVIII в. вернулись в Россию, где устроили ряд обителей. Среди них были: насельник афонского Свято-Ильинского скита иеромонах Клеопа I, восстановивший основы старчества в Островской

      Введенской пустыни, схимонах Афанасий (Охлопов), посланный преп. Паисием к Санкт-Петербургскому митрополиту Гавриилу (Петрову) со славянским переводом «Добротолюбия», иеромонах Клеопа II, подвизавшийся в Белобережской пустыни и Валаамском монастыре, преп. Феодор (Нямецкий), преп. Феодосий (Маслов), возобновивший по афонскому уставу Молченскую Софрониеву пустынь, а также наставники нескольких оптинских старцев преп. Василий (Кишкин) и преп. Афанасий (Захаров). В новосозданных и восстановленных обителях ученики преп. Паисия вводили афонский устав и возрождали традицию аскетического делания[51].

      Продолжавшиеся во второй половине XVIII в. Русско-турецкие войны надолго прервали сообщение Афона с Россией и предоставили братию монастыря св. вмч. Пантелеймона, как и других афонских обителей, их собственным средствам. Греческие иноки, жившие тогда в Свято-Пантелеимоновском монастыре, некоторое время находили благотворителей в лице молдаво-валашских господарей, но затем монастырь снова пришел в упадок.

      В 1803 г. Протат Афона решил исключить имя русской обители из числа монастырей и продать ее земли греческим монастырям, однако против этого выступил Константинопольский Патриарх Каллиник V. Он особой

50

Там же.

51

Кочетов Д.Б. Русско-афонские связи в XVIII-XIX вв. С. 159.