Таёжный инстинкт. Рассказы, миниатюры. Галина Сафонова-Пирус

дает охота, вот весной и плывут каждый – в свой балОк… ну, сарайчик на озерцах, в котором живут во время весновки… – И снова взглянул: – Поясняю, поясняю. ВеснОвка – весенняя охота и ловля рыбы на озерцах.

      Мы вышли из парка и пошли по улице, спускающейся к реке. Когда-то шли с ним этой дорогой вот так… но держась за руки. Господи, как же давно то было! Интересно, а помнит ли он об этом? Спросить? Нет, не буду, а спрошу вот о чем:

      – Василь, а как ты?.. Женился ли, есть ли дети?

      Но он ответил не сразу:

      – А ведь по этой дорожке когда-то мы с тобой… – улыбнулся и, махнув рукой, продолжил: – Женился… Но когда дети…

      – И кто да кто? – перебила.

      – Дочь почти взрослая и сынишка… Так вот, когда они подросли и жена упорно стала проситься в Красноярск, то я и купил им там квартиру. Звала меня с собой, но я… – И поддал ногой попавшуюся на дороге палку: – А я не поехал. Ну не мог я снова отдать себя в рабство после того, как почувствовал свободу! Но частенько наезжаю к ним, ведь я же кое-что пишу для краевой газеты, да и по детям скучаю.

      Замолчал. Наверное, эта тема для него и теперь больная, надо уйти от неё. И спросила первое попавшееся:

      – Скажи, – а не надоедает ли есть толькорабу, рыбу, рыбу?

      Засмеялся:

      – Не-а, не надоедает. Ведь её столько!.. Мукша, чир, нельма, харица, окунь, вязь, ленок, щука… правда, щуку больше для собак запасаем, ведь во время зимы килограмм двести на каждую надо. А еще таймень, осетровые, тогун… ме-елкая такая рыбёшка, жирная, но до чего ж копчёная хороша! Да и вообще, рыбу по-разному запасают: засаливают, коптят, вялят, сугуду готовят… – И взглянул: – Да зимой ловят её в прорубях, режут на куски, со снегом и солью перемешивают, а когда едят, то каждый кусочек обмывают и в рот, обмывают и в рот. Вкусно.

      – Так вкусно, что у меня слюнки потекли. А еще орешки кедровые…

      – Да, и орешки кедровые.

      – Кстати, а как их собирают?

      – А собирать их начинаем тогда, когда бурундуки начинают шелушить. Подойдёшь к кедру, ударишь деревянным молотом по стволу и-и полетели шишки, только собирай! Принесёшь домой, перемелешь, вынесешь во двор на наш енисейский ветерок, подсушишь и лакомишься всю зиму. Всего в Сибири полно, только не ленись…

      Улица вывела нас к речке, я присела на опрокинутую лодку, а Василь отошел от неё на несколько шагов и окинул взглядом:

      – Прочное сооружение, но…

      – И что значит «но»?

      – А то, что тяжёлое, неповоротливое. Наши то ветки лёгкие, подвижные… правда стрелять из них можно только вперед, а то перевернётся. – И заметив вопрос в моих глазах, пояснил: – Мы же выдалбливаем их из стволов осины. Ох, и кропотливая ж работа! Три дня долбишь, долбишь, а когда стенки тонкими станут, тогда и будь на чеку, чтобы не промахнуться, не продырявить. Эти ветки-деревяшки раньше делали местные кеты, а потом… – И замолчал.

      – А что потом?

      – А потом