СССР. Погибшая Атлантида. Анастасия Андреевна Игнашева

соперники были ею уничтожены, арестованы, репрессированы или высланы («философский пароход»). Российская империя была мировым лидером в производстве продовольствия, «кормила Европу», а при большевиках почти двадцать лет существовали ограничения на продажу хлеба в стране, СССР сам был вынужден закупать хлеб за рубежом, в тех же США, и по сей день мы не обеспечиваем свою продовольственную безопасность полностью…

      Были ещё – «военный коммунизм», расказачивание, раскулачивание, разруха, массовые эпидемии, голодоморы, коллективизация, репрессии и многое иное. Одна война чего стоит.

      Итак, с потрясениями и неурядицами при смене любой общественной формации всё ясно. Потрясений не хочет никто. Да и ностальгируют всё больше не по дефициту, очередям, идеологическому гнёту с унылыми партсобраниями и бесконечными съездами и пленумами, где выступающие по бумажке читали речи, которые сами не могли понять. И не по «железному занавесу». Ностальгируют по спокойной стабильной жизни, где можно было планировать события даже не на год вперёд, а на несколько лет. Хотя – именно эта пресловутая стабильность и погубила страну. Скучно стало.

      Несколько лет назад у нас с мамой зашёл разговор на эту тему и мама высказала ту же мысль. Скучно, мол, стало. А русскому народу скучать противопоказано. Не знаю, согласятся ли со мной мои ровесники, чьё детство пришлось на 70-е-начало 80-х, но самым ярким моим детским воспоминанием была скука. Жизнь уже тогда казалась мне похожей на застоявшееся болото. И название «застой», придуманное позже подходит к ней как нельзя лучше. Это сейчас те, кто жил тогда, вспоминают эти времена пуская ностальгическую слезу. Потому что уже забыли многие реалии тех времён. Забыли пустые прилавки и очереди за бесконечным дефицитом, бесконечные репортажи со съездов и пленумов, наших медленно впадающих в маразм правителей и «пятилетку пышных похорон». Забыли, как ненавидели всё это и как издевались над всем советским. Например, вот так:

      «…жизнь в начале восьмидесятых была хоть и застойная, но веселая от отчаяния и безнадеги. На страшных, пузатых „Кометах“ уже в пятом классе слушали тяжёлый рок, делали бомбы из магния, изготавливали духашки и самострелы, много читали и хохотали над чёрными густыми бровями и белыми вставными зубами. Десятый класс приветствовал с утра друг друга троекратными объятиями и поцелуями, подсмотренными в телевизоре, нацеплял на себя в ряд по пять октябрятских звёздочек, в середине которых вместо Ленина в кудряшках был представлен Ильич в зачаточном состоянии, в виде эмбриона, вырезанного из учебника анатомии. Учителя стыдливо усмехались и делали вид, что ничего не замечают (13)».

      Я смотрела «Международную панораму» и программу «Время». Сандинисты в Никарагуа и прочие повстанцы в разных «развивающихся странах» мужественно гоняли по сельвам и саваннам всяческих «контрас» и прочих басмачей, что делало их историю похожей на нашу,