Бывший. Ульяна Соболева

ты, Асланов, они ее не заменят. Никогда. Никто. Смирись и живи дальше" – подумал и ответил сам себе – "Жил бы дальше, если б не увидел ее снова, а так – просто существую. Въелась в мозги, как заноза проклятая. Женааа, мать ее. Бывшая. Долбаная. Жена! Сука, спавшая с моим лучшим другом… а я ей названиваю, как дебил. Зачем? Хер ее знает зачем. Но я бы ее трахнул. Вот так, как эту шалаву, поставил раком и оттрахал и наконец-то бы кончил с воем и рыком".

      Ника с трудом выносила любое вмешательство во внешность. Каждое изменение всегда давалось ей с трудом, но Светка неумолима. Разве можно с ней спорить, когда эта фурия что-то вбила себе в голову? Ника уверена, что все старания подруги совершенно напрасны и идея поистине бредовая. Теперь она смотрела на себя в зеркало, а руки парикмахера Игоря умело колдовали над ее шевелюрой. Он причитал, что грех такие волосы прятать в косу. Непременно распустить, завить, подрезать концы и носить как гордость всего женского рода. Ника была категорически с ним не согласна, но возразить не смела. Всевидящее око Светки не давало расслабиться. Подруга сидит рядом, и наблюдает за колдовством Игоря, периодически давая советы. Наконец экзекуция окончилась и теперь Ника совершенно не узнавала свои волосы. Наверно все-таки парикмахер прав и они могут быть красивыми. Самой ей в жизни их так не уложить. Легкими волнами русые локоны спускаются на плечи, челка кокетливо падает на глаза. Все непосредственно и естественно, словно не возился с ней Игорь два часа, а всего лишь провел расческой. Теперь над лицом колдует визажист. Натирает кисточкой щеки, мажет кремом.

      – Закрой глаза. Теперь открой.

      Ника послушно подчиняется и мысленно уже застрелила Светку десять раз, но та непременно восстает из мертвых и продолжает командовать парадом. С этой частью тоже покончено. Ника бросила взгляд на роковую красотку в зеркале и решила, что там показывают совсем другую женщину. Синие глаза искусно подчеркнуты черным карандашом, серебристо – аквамариновые тени в тон купленному накануне платью придают взгляду глубины и сексуальности. Светка вынесла вердикт – " Потрясающе". Ника провела кончиком языка по накрашенным губам и обреченно вздохнула.

      – Серебрякова, если раньше я считала тебя красавицей, то теперь просто жалею, что я не мужик и подыхаю от зависти. Игорек, Наташа – вы чудо. Так, подруга – теперь едем ко мне – одеваться.

      Таксист аккуратно притормозил у Оперного театра. Пересчитал деньги и сунул в засаленный карман брюк. Ника отворила дверцу "волги" и осторожно ступила ногой на лед. Воздух холодный, но ветра нет. Мороз приятно покалывает кожу. Осмотрелась по сторонам – как всегда в это время по пятницам в центре народу тьма-тьмущая.

      "Вот и чудесно, так легко потеряться в толпе. Все же безумная затея Светки мне не нравится и воплощать ее в жизнь я не собираюсь. Может получится этого Джонсона и так уболтать без лишних жертв".

      Посмотрела на многочисленные ступени, укуталась поплотнее в полушубок