Сказочный спецназ. Альбина Снежинская

парня, самого молодого из пациентов, в серьгах и тюбетейке.

      – Я Евгений Марленский, начинающий модельер, – юный красавиц скромно прикрыл большие карие глаза пушистыми ресницами, – работаю у самого Поплинского!

      – У того самого супергламурного модельера?

      – Да. Поверьте, он настоящий волшебник моды…

      – Нам бы сейчас настоящего волшебника кулинарии, раз – лопухи и пырей нарезались в сытную закуску, два – местные вороны в гусей превратились и по-пекински на столах красуются.

      Все мечтательно сглотнули и разговор плавно перешел на еду. Вспоминали самые невероятно-вкусные блюда, самые свежие их ингредиенты; желудки заслушались и стали подпевать, урча от нетерпения. Леший, тощий черный кот, вытянувшись на коленях у Гоши, как полноправный член этого сообщества тоже участвовал в волнительном разговоре, одобрительно мяукая после каждого названного блюда.

      – Что бы ты понимал, зверюга, – ласково пожурил кота Арсеньев.

      – Не скажи, знаешь, какой он умный! Вчера Блендер возле забора грибы нашел и давай щеки набивать, так Лёшик их чуть не изо рта вырвал! Оказалось, это ложные опята, очень ядовитые!

      – Молодец, чертеняка!

      – Смотри, не возгордись, грибной эксперт.

      – Сейчас бы грибочков, малосольных, с молодой картошечкой.

      – Интересно, среди нас есть генералы? – неожиданно спросил Александр.

      – С чего ты вдруг о чинах заговорил? – встрепенулся Виктор.

      – Вспомнился мне наш великий писатель Салтыков-Щедрин и два его генерала, что только о еде разговоры вели. Уж очень они мне кого-то напоминают?

      Все поняли намек и дружно засмеялись.

      – А, правда, хороша идейка! Я последую примеру русского сатирика и сочиню сказ про нас! Харченко, готов исполнять перед публикой новый монолог? – хлопнул артиста по плечу Арсеньев.

      – Всегда готов, мой дженераль, ты только напиши, а я все это в лицах перед зрителем разыграю!

      – Решено, завтра и начну!

      Ночь дарила приятный покой, сладкие сны помогали забыть тяготы трудного дня и заманчиво предлагали спящим все утраченные радости жизни. Харченко громко причмокивал и махал руками: сейчас он был далеко, на сказочном пиру и тянулся огромным черпаком к большому котелку щей; Александру грезилось, что он работает редактором меню в лучшем ресторане и сейчас ему предстоит «отредактировать» расписанной под хохлому ложкой две сотни блюд. Гоша, и тот сочинял гастрономическую симфонию для тарелок с графином! И вдруг в эту поэтическую мелодию вторгся посторонний гудящий звук – громкий звон гонга.

      – Вставайте все, проснитесь! – вопил в темноте испуганный голос.

      – Пожар! Грабят! – вторил ему психиатр, раньше других оказавшись на улице.

      – Прекратить крики! Спокойно объясните, в чем дело? – успокаивал взлохмаченную, полуголую толпу Кузьмин, придерживая гудящий гонг. – Что случилось, гражданин Марленский,