Мичман Изи. Фредерик Марриет

старшего лейтенанта поразит ужасом провинившегося мичмана снова опустился на стул и принял важный вид.

      – Право, сэр, – сказал Джек, – мое незнакомство со службой не дает мне возможности уразуметь ваше действительное положение на корабле, но, судя по вашему поведению, вы довольно высокого мнения о себе самом.

      – Ну, молодой человек, вы, я вижу, действительно не знаете, что такое старший лейтенант; но будьте покойны, я вам скоро объясню это. А пока, сэр, извольте немедленно отправиться на корабль.

      – Весьма сожалею, что не нахожу возможным исполнить ваше скромное требование, – холодно ответил Джек. – Я отправлюсь на корабль, когда мне это будет удобно, а вас попрошу не беспокоиться обо мне.

      Джек позвонил; швейцар, подслушивавший в коридоре, немедленно вошел, и прежде чем мистер Саубридж, онемевший от изумления, в которое повергла его дерзость Джека, успел что-нибудь ответить, Джек сказал:

      – Швейцар, проводите этого джентльмена вниз.

      – Клянусь богом войны! – воскликнул старший лейтенант. – Ну, попадитесь только в мои лапы, молокосос, – я вам покажу разницу между мичманом и старшим лейтенантом!

      – Я могу допустить только равенство, сэр, – возразил Джек, – мы все родились равными – надеюсь, вы согласитесь с этим?

      – Равными?.. Да вы, пожалуй, захотите командовать кораблем! Ну, сэр, ваше невежество пройдет помаленьку. Я сообщу о вашем поведении капитану Уильсону и говорю вам коротко и ясно: если вы не явитесь на корабль сегодня вечером, я пошлю завтра на рассвете сержанта с матросами притащить вас силой.

      – Будьте покойны, сэр, – ответил Джек, – я сам сообщу капитану Уильсону, что считаю вас сварливым, дерзким малым, и посоветую ему не оставлять вас на корабле. Нет ничего приятного в обществе такого неотесанного медведя.

      – Да он рехнулся, совсем рехнулся! – воскликнул Саубридж, удивление которого пересилило даже его негодование. – Рехнулся, как мартовский заяц – ей Богу.

      – Нет, сэр, – возразил Джек, – я не рехнулся; я философ.

      – Что такое? – воскликнул Саубридж. – Еще что скажете? Да вы шутник, как вижу; ладно, я подвергну испытанию вашу философию.

      – Именно для этого, сэр, – отвечал Джек, – я и решил пойти в море; и если вы останетесь на корабле, я надеюсь обсудить с вами этот пункт и обратить вас к своим воззрениям.

      – Клянусь Богом, создавшим нас обоих, я живо обращу вас к военному уставу – то есть, если вы останетесь на корабле; а пока сообщу капитану о вашем поведении, вам же предоставляю услаждаться вашим обедом со всем аппетитом, на какой вы способны.

      – Сэр, я бесконечно вам обязан; но не опасайтесь за мой аппетит, жалею только, что хотя мы служим на одном корабле, я, из уважения к молодым джентльменам, которых ожидаю, не могу предложить вам присоединиться к нашему обществу.

      – Двадцать лет я пробыл на службе, – зарычал мистер Саубридж, – и черт побери… Да нет, он полоумный – начисто, безнадежно полоумный!

      С этими словами лейтенант в бешенстве