Чужая дуэль. Игорь Исайчев

возможность, наконец, стрясти с околоточного хотя бы часть долга.

      Иван Павлович не подал вида, что признал недавнего постояльца. А ведь, сто пудов, в камере я парился по его милости. Судя по всему, Буханевич давным-давно состоит в полицейских осведомителях, а Селиверстов по-свойски покрывает его шалости – обыкновенный местечковый предпринимателей и властей.

      Не успели мы переброситься и парой слов, как в зал вплыли два зализанных официанта с подносами, полными всевозможной снедью, посреди которой гордо высились наполненные по самое горлышко запотевшие хрустальные графины. По самым скромным прикидкам водки нам доставили никак не меньше двух литров.

      Наблюдая, как прислуга виртуозно сервирует стол, я не мог не вспомнить своего заместителя, из той, прошлой жизни, обожавшего сопровождать звон чокающихся рюмок сакраментальный фразой: «До встречи под столом!»

      Под холодные закуски и пересказ околоточным анекдотов из похождений местечкового ловеласа мы между делом уговорили первые пол-литра сорокоградусной. Затем, следуя примеру Селиверстова, я попробовал горячее и в очередной раз убедился, что повар Буханевича не зря ест свой хлеб.

      Лишь отведав с каждой тарелки на столе, околоточный, сыто отрыгивая, отвалился на спинку своего стула, и предложил прерваться на перекур. Так как возражений с моей стороны не последовало, мы перешли в глубокие кресла возле камина, где в резной деревянной коробке на каминной полке нашлись сигары. Селиверстов многозначительно поднял указательный палец:

      – Палычу напрямую из порта доставляют, – понизил голос и заговорщески подмигнул: – Только между нами, подлинная контрабанда.

      Закурив, мы выпили по рюмке аперитива. Околоточный раскраснелся, его лоб повлажнел, а осоловевшие глаза помутнели, и я понял, что пришла пора приступать к основной части, пока он окончательно не потерял способность соображать.

      Стряхнув сигарный пепел в камин, я перегнулся ближе к полицейскому и заговорщески прошептал:

      – Петр Аполлонович, исключительно из личной симпатии, раскрою вам один важный секрет, – и, выдержав многозначительную паузу, продолжил: – Александр Юрьевич не только предоставил мне крышу над головой, но и нанял искать убийцу своего сына.

      Отшатнувшийся Селиверстов озадаченно наморщил лоб, пытаясь сфокусировать плывущий взгляд, икнул и погрозил мне указательным пальцем:

      – П-получается, – язык уже плохо слушался его, – т-ты… то есть, пардон, вы, мне ныне прямой конкурент?.. Э-эх! – горько выдохнул околоточный. – Их высокопревосходительство никогда нашему брату не доверял… А за что, спрашивается? За что обиду на меня держит?.. За то, что на шестьдесят квадратных верст, всех полицейских чинов по пальцам перечесть... Семь! – не на шутку возбудившись, он мертвой хваткой вцепился в мой рукав на локте. – Всего-то навсего семь человек!.. Так из этих семи, шестеро – дуболомы дремучие, едва грамоте разумеющие. Мало мне Московского тракта, где, что ни день, то своруют, то ограбят, так еще маньяк этот завелся, ни дна ему, ни покрышки.