Саперы. Артем Драбкин

спасала дымовая завеса. Вкопали столбы на нашей стороне, увязали к лодке канат, переправились на ту сторону, там тоже вкопали столбы, натянули канат. И по этому канату стала переправляться пехота. Я почему-то запомнил, что было много солдат из Узбекистана. В лодку садили человек по десять, и, держась за канат, переплывали реку. Переправились, солдаты рассредоточиваются, окапываются, а я сразу переправляю пустую лодку назад, опять загружаю, опять везу. Настало утро, потом день, а я все это время перевозил солдат и был ранен осколком в шею. Все время падали немецкие мины, у нас были тяжелораненые, их сразу отправляли в медсанбат. А меня ранило небольшим осколком, меня перевязали и сказали: «Давай, работай!» И я продолжал перевозить солдат до позднего вечера. Потом с того берега повезли раненых, они кричат: «Мама!» Тяжелый был день… Потом немцев отогнали, переплывать реку стало неопасно.

      И дальше продолжалось наступление, я помню города, которые мы брали: Штрогау, Шпротау, Грюнберг, Зорау, Виттенберг. Помню, что тяжелейшие бои шли за Виттенберг. Через какое-то время наш взвод получил приказ обеспечить продвижение танковой бригады по автостраде Бреслау – Берлин. Мы прибыли на эту автостраду на выходе из Бреслау, помню, что она была не только прямая как стрела, но даже без подъемов и спусков. Через пару часов подошла танковая колонна и их начальство на «додже три четверти». И пошли танки вперед. Наш командир взвода и знаменитый сапер Вася Зуйков ехали на переднем танке, а мы на повозке позади колонны. И откуда-то взялся лейтенант Лешка Молчанов, хотя он не был сапером, служил в разведбате. Но дело в том, что они с нашим комвзвода дружили, и тот его приставил к нам: «Вот он будет с вами за старшего!» Этот Лешка носил кожанку, офицерскую фуражку, такой крутой был по характеру – с нами не считался. Еще Лешка постоянно хвастался, что он москвич, хотя на самом деле он был никакой не москвич.

      Поехали вперед, проехали километров двадцать, остановились, и по колонне передают: «Саперов – вперед!» Приехали вперед, а там мост, под мостом идет дорога. Собралось все начальство, и приказывают этот мост разминировать. А на мосту лежит немецкая дорожная мина «С» – больше метра длиной, желтого цвета, квадратного сечения. У этой мины ртутный взрыватель, она ставится на неизвлекаемость, и ее трогать нельзя, можно только подорвать. Немцы ее даже не замаскировали – на мосту стояли бетонные пирамиды, и она прямо возле одной пирамиды лежала, проволокой привязанная. Но это еще не все. Под этим мостом стоял фугас – огромные авиационные бомбы, и на них несколько штук таких же дорожных мин «С». Их нельзя трогать, а командир танковой бригады требует разминировать, ему надо быстрее ехать – уже под Берлином идут бои. Командир взвода у нас был мировой мужик, толковый. Он говорит: «Вы приказываете – я выполняю. Но вы все садитесь в машину и уезжайте отсюда. Если будет взрыв, то от вас тут и потрохов не останется!» Сели они в свой «додж» и умотали. Только они отъехали, комвзвода говорит: «Так, хлопцы – цепляем мину кошкой за