Психоз. Владимир Тучков

«мерсом», он – за жизнью.

      8.50. 81 км. «Ну, вот и всё, уже начал запас наматывать. Восьмидесяти должно хватить, – подумал с радостью. – Еще четыре минуты».

      Те, сзади, были метрах в трехстах. Всё шло просто отлично!

      8.52. 88 км. Завывая и мигая всеми своими огнями, гаишники были уже метрах в ста. Начали вопить в динамик: «Остановись, стрелять будем!»

      8.53.30. 92 км. Он затормозил, резко, рискуя закувыркаться. Машина еще метров пятьдесят со страшным визгом скребла асфальт.

      Не дожидаясь полной остановки, выскочил и рванул к противоположному кювету, отмечая боковым зрением, что преследователей пронесло метров на сорок дальше.

      Бросился ничком в канаву, закрыв руками голову, – головой от Москвы, которая через несколько секунд превратится в гигантское смертоносное облако.

6

      Выскочил на крыльцо и, пытаясь на бегу попасть в левый рукав телогрейки, бросился к сараю. Тут же вернулся с лопатой и рядом с клумбой начал ожесточенно копать яму, поминутно посматривая в небеса со страхом, с ужасом. Через четверть часа было по пояс. Опершись о край руками, выскочил. И начал штыком лопаты срубать цветы, под корень. Потом сгреб всё в яму и закопал, на что ушло еще пять минут. В последний раз посмотрел на небо, уже равнодушно. Посмотрел, чтобы уже больше никогда туда не смотреть. Закурил и сел на третью ступеньку крыльца. Было десять минут третьего.

7

      Он остановился. Нагнулся. Развязал шнурок на левом ботинке. Вновь завязал его – другим способом. Выпрямился. В семи метрах перед ним в асфальт ударила двадцатикилограммовая ледяная глыба. На часах было ровно 00:00:00.

8

      Спустился на лифте, открыл почтовый ящик. Было три часа дня. Ящик был пуст.

      «Только без паники, без паники… – начал он уговаривать сам себя, – без паники!»

      Услышав, что лифт пошел наверх, кинулся по лестнице обратно, на пятый.

      Главное, обогнать лифт, тогда еще можно на что-то надеяться.

      Кабина дернулась, и этажом ниже начали раскрываться двери, когда он уже два раза повернул ключ.

      Теперь попить воды и думать!

      Понятно, что ему из подъезда уже не выйти. Пуля или нож – какая разница. Не дадут выйти. Будут пасти и днем, и ночью, и утром и вечером, сменяя друг друга. И день, и неделю, и месяц. Сколько надо будет, столько и будут.

      Оделся. Сунул в карман деньги и на цыпочках поднялся на девятый.

      Люк, ведущий на чердак, был закрыт на висячий замок. Значит, перебраться в дальний подъезд было невозможно.

      Однако присмотрелся и понял, что может сломать петли.

      Вернулся в квартиру и прихватил обрезок водопроводной трубы.

      «Только не греметь, только не греметь!» – думал он, просунув трубу в дужку замка, и осторожно, но и налегая изо всех сил, начал поворачивать рычаг. Раздался треск, и он еле успел схватить падающий замок, скрепляющий две пустые петли.

      Поднявшись, посветил зажигалкой и обнаружил выключатель. Затхлое пространство наполнилось болезненным светом.

      И, сдерживая заколотившееся от радости сердце, перешагивая