Забавы молодого мужчины. Алексей Николаевич Наст

Поехали.

      «Буду спать», – решил я.

      Ехали быстро. Я почти не бился головой в каске – дорога очень ровная, но уснуть не мог – промёрз до костей.

      «Когда мы приедем?! С ума сойти от холода!».

      Больше часа в пути. Заезжать в Садарак, на нашу базу, расположенную на территории разбитой школы, не стали – торопились. Промчались прямо по трассе в Армению. Миновали наш последний блок-пост у разгромленного винного завода и, не скрываясь, двинулись по дороге дальше. Через пять километров встали.

      – Здесь, – мрачно произнёс комбат, наблюдая в перископ наведения.

      У обочины слева располагалось длинное одноэтажное здание. Наверное, тоже бывшая школа. А может, раньше здесь было что-то другое, потому что забора никакого не было: дорога и здание у неё. Это был штаб местных сепаратистов. Боевиков, как мы их называли. Мы всех называли боевиками: и азербайджанцев, и армян – все они жаждали независимости и распада Союза. А мы, спецвойска КГБ, выполняли роль голубых касок по разграничению их межнационального конфликта, представляли здесь, в самой провинциальной дыре огромной и ещё целой страны, центральную власть, власть Москвы. Мы русские, и мы, как всегда, следили за порядком. Пытались следить. А Москва нам мешала. Если бы не Горбачёв и его приспешники, порядок бы был наведён, будьте уверены. Но тогда в Кремле думали о другом.

      Комбат вздохнул:

      – Пойду, вразумлю негодяев… Так, Фикс, сверим часы. Если не выйду через двадцать минут, не скажу, мол, всё нормально, разнесите всё там в хлам и уезжайте. Понятно?

      – Понятно, товарищ полковник.

      – Ну, ни пуха мне. Пошёл…

      Я поразился тогда: какой он храбрый мужик, наш комбат Василий Иванович. Пошёл в логово, можно сказать, даже на смерть.

      Он скрылся в дверном проёме здания, на крыльцо вышли двое в камуфляжах, с автоматами и в бронежилетах. Взрослые мужики. Наверное, бывшие афганцы. А нам по девятнадцать лет. Да, у нас образование, боевой опыт, выдержка, но нам всего по девятнадцать!

      – Лёшка, – подал голос Женька.

      – Ну.

      – Уже восемнадцать минут прошло, никакого движения.

      – Ещё две минуты.

      – А потом? Что, правда, всё расстрелять?!

      – Подождём.

      Я испытывал неимоверное спокойствие, что меня до сих пор поражает. Смотрел в смотровую щель на здание, на боевиков, стоявших у крыльца, спокойно куривших. Что там происходило внутри? Может, комбата уже пытали? Он сидел на стуле избитый, весь в крови. А может быть, он уже не был жив…

      – Всё, двадцать минут истекли! – вскрикнул Женька. – Что делать?!

      – Стрелять пока не будем, – сказал я. – Медленно поверни башню и наведи пушку на здание.

      Башня пошла.

      – Навёл. Дальше.

      Боевики резво забежали внутрь.

      – Дальше, – я задумался. А что я мог предложить? Надо было проявить выдержку и ждать. Просто тупо ждать. Чего только?

      – Будем жать, – сказал я.

      – Сколько?

      – Не знаю. Ждём, и всё.

      – Прошло пять минут.

      Молчу,