Загадочный город. Эндрю Кальдекотт

часы. Как же она умудрилась так тонко рассчитать свое появление?

      Сэр Веронал прошел в свою библиотеку – укромную комнату с изящными деревянными панелями, – заперся на ключ и положил камни на стол эпохи Ренессанса. На фоне тонкой мозаичной работы камни казались чем-то варварским, побирушками на богатом приеме. Он не имел ни малейшего понятия, как они работают и откуда взялись, но чувствовал необъяснимое эмоциональное притяжение почти режущей остроты. Он полчаса изучал материалы по геологии, но не нашел ничего похожего на породу камней. Однако Сликстоун решил, что подобная редкость – хороший знак.

      Должно быть, Ротервирд и был тем местом, которое он покинул много лет назад. Он вернулся домой. Вскоре в комнате по соседству появятся его личные записи; теперь все, что оставалось, – это пробудить утраченную молодость.

      Он нажал на фриз на крышке стола, открыл потайное отделение и спрятал туда камни. Затем он занялся последней пачкой приглашений, уже упакованных в конверты и лежащих аккуратной стопкой на подносе дворецкого в ожидании вечерней рассылки. Он порылся и вытащил один из конвертов. Сликстоун явно переплатил за камни, и теперь пришло время забрать долг. Он бросил конверт в огонь и внимательно следил за тем, как имя миссис Бантер скручивается и темнеет, прежде чем исчезнуть в языках пламени.

      Рядом с адресованным герольду приглашением на открытие поместья лежало письмо куда более старое, запечатанное и свидетельствующее о самом серьезном обязательстве: хранить Ротервирд от собственного прошлого. Он пробежался указательным пальцем по печати красного воска, ощупывая каждую складку, каждый рубчик тиснения, державу и скипетр в вытянутых руках. Елизавета I Глориана. Ее крошечное личико говорило о том, что она не потерпит возражений, и не зря. Большая государственная печать ставилась лишь на бумаги крайней важности. Чернила поблекли, но текст вполне можно было разобрать.

      Наследникам и поручителям Губерта Финча – открыть только в случае смертельной угрозы, когда «другое место» будет представлять непосредственную опасность благоденствию Ротервирда.

      Все предки Финча бережно хранили этот документ, и ни один не решился его открыть. Его задача заключалась в том, чтобы так оставалось и впредь.

      Он ничего не знал о том, где находится «другое место», не знал даже, что оно собой представляет. Финч не имел ни малейшей догадки, о какой угрозе могла идти речь. Он знал лишь о том, что и письмо, и таинственное место представляли собой тайну.

      Но приглашение побудило его обратиться к старым инструкциям. Открытие поместья являлось единственным в своем роде прецедентом и, как он подозревал, нарушало Ротервирдское право. Старые дома хранили старые тайны; дайте им новую жизнь, и тайны начнут разлетаться по воздуху – именно по этой причине его собственный дом был закрыт от всех, кроме его жены и сына, а в архив запрещалось входить даже им. Что же все-таки привлекло сэра Веронала в это захолустье? Кто он такой? И самый сложный вопрос: зачем миллионеру-чужаку выбирать в качестве