Всего лишь одна история. Юлия Андреевна Шварцберг

отец произносит эту фразу, его собеседника в скором времени ждала скоропостижная смерть.

      Можно было идти за шваброй и ведром.

      Примерно через пятнадцать минут Сезам ударил кружкой об стол и смачно рыгнул.

      – Моя дорогая Абигейл, он сам напросился, ты же знаешь, я добр как, мать его, кашалот во время спаривания.

      – Я не уверена, что это хорошее определение.

      – Ох, да ладно, – Сезам закурил. – Можно было бы догадаться, что, если врать Отцу, Отец рад не будет. Я вежливо попросил Карла прислать мне мальчишку с информацией о новой сделке в Северной части шахт, а Карл, видно, не расслышал и прислал мне ребят с обрезами. Все потому, что он фанат ретардов. У них одни обрезы на уме.

      – Бабочка.

      – Что – бабочка?

      – Ты ее зажал.

      Сезам приподнял голову и бабочка, пришпиленная к горлу иглой, вяло затрепыхалась. На масляном подбородке отпечаталась нежная пыльца. Странно, что Карл так и не осознал до конца, что к человеку с подобным аксессуаром на шее присылать убийц нелогично. Что-то может пойти не так.

      Часы пробили восемь вечера.

      Надо отмыть пол от крови.

      Скоро приедет Баскет.

      Мистер Баскет был другом и личным советником семьи, абсолютно не похожим на Сезама. Если Баскет выбирал классический стиль «бетовских козырьков», то предпочтения Сезама в одежде могли вывести из равновесия даже человека, видевшего свою пожилую мать голой. Котелок кошмарного бутылочного цвета не мог отвлечь от пропитанной потом жилетки, надетой на голое тело. А жилетка была ненамного мягче, чем армейские ботинки, которые Сезам не чистил с тех пор, как впервые сумел в них влезть. То есть примерно с десяток лет назад, когда только вышел из тюрьмы и нашел себе обувь на первом попавшемся пьяном матросе.

      – Сезам, – Баскет осторожно сел на стул напротив начальника. – У нас возникли непредвиденные проблемы.

      – У нас? – Спросил Сезам. – Мне казалось, у меня проблем нет. А если и есть, то только предвиденные.

      – У нас, – когда Баскет нервничал, он начинал походить на оглушенную рыбу. – Потому что сделка сорвалась, и мы потеряли весь товар, а не часть.